полками выше стояли маленькие зеленые баллоны с пропаном, и Эмили взяла четыре, а еще легкий чайник, кастрюлю и набор столовой посуды. Вначале она соблазнилась было дегедрированными пищевыми концентратами, но потом передумала. У нее уже было достаточно еды, и она по-прежнему была уверена, что в дороге сможет найти еще. На пути к выходу ей на глаза попались упаковки по двенадцать свечей, и она взяла одну из них.
Выйдя из магазина, Эмили упаковала свои новые приобретения в задние багажники, закрыла крышки, развернула велосипед и двинулась в сторону дома.
Оказавшись возле скопища пустых автомобилей на 79-й улице, она поняла, что едет гораздо быстрее, чем ей казалось. Вместо того чтобы вернуться прежним путем, Эмили решила срезать дорогу по Центральному парку и заодно испытать новый велик на многочисленных тропинках.
Она под острым углом ушла влево, въехала на тротуар с низким поребриком и нацелилась на вход в парк, расположенный между двумя колоннами из песчаника пяти футов высотой. Проезжая мимо брошенного киоска с хот-догами, Эмили почувствовала запах тухлого мяса, но зловоние быстро сменилось ароматом парковых деревьев и трав.
Примерно через двести футов дорожка раздваивалась. Эмили взяла влево, лишь слегка нажав на тормоза и позволив велосипеду мягко войти в поворот. Она катила мимо пустых парковых скамеек, изредка встречавшихся брошенных остатков пикников и аккуратно объехала валявшуюся на боку посреди дорожки детскую коляску.
Парковые дорожки предназначались скорее для того, чтобы наслаждаться прогулкой, чем для того, чтобы некто мог быстро попасть из пункта А в пункт Б. По-видимому тот, кто их проектировал, не верил в прямые линии. Эмили шевельнула рулем и покатила по траве, уйдя на вторую передачу и снизив скорость. Проехав через рощицу, она взяла левее, и в конце концов ее шины зашуршали по асфальту Ист-драйв, одной из главных артерий, пронизывавших парк. Она намеревалась ехать к югу до пересечения с Террас- Драйв, а там свернуть и добраться до Ист-Энд-авеню.
Справа от Эмили был парковый эллинг. Катамараны и гребные лодки сгрудились на противоположном берегу, будто стадо заблудших овечек. Дорожка свернула, эллинг и лодки остались позади, и Эмили вдруг увидела нечто такое, чего никогда не замечала во время вылазок в парк: какое-то сооружение, появившееся прямо на траве футов на триста юго-восточнее эллинга. Проезжая последний изгиб дорожки перед Террас-драйв, она заметила его за линией обрамлявших дорожку деревьев.
Едва избежав очень неприятной аварии, Эмили резко осадила велосипед, словно это был норовистый конь, и, пошатнувшись, остановилась. Съехав с седла, она крепко уперлась в землю обеими ногами и уставилась на неизвестный объект. Вздымаясь выше деревьев, слева от Эмили к небу тянулся башнеподобный столб. Он было слишком далеко, чтобы можно было разглядеть какие-то детали, но Эмили почувствовала, как при взгляде на этот, очевидно неуместный, объект у нее от волнения свело живот.
Отталкиваясь ногами от земли, Эмили подъехала поближе, направляясь к разрыву в линии деревьев, окружавших открытую лужайку. Теперь ей стало видно, что вызвавшее ее пристальный интерес сооружение было огромным и совершенно точно не являлось частью растительности парка. Съехав с дороги, журналистка поставила переднее колесо велосипеда на траву у края лужайки и поехала по образованному деревьями живому коридору. Солнце на западе, прямо перед ней, уже начало сползать к линии горизонта, его лучи отражались в гладких водах пруда, известного как Консерватории-вотер. Пруд был – до недавнего времени – местом тусовок любителей строить и запускать модели катеров и парусников. Моделисты и их друзья стекались сюда со всего города.
Солнечные лучи искрились и вспыхивали на поверхности водоема, посылая отраженный свет в зазоры между деревьями. Этот свет был таким ярким, что Эмили пришлось сощуриться и прикрыть глаза ладонью от слепящих бликов.
С того места, где она стояла, проклятущую «башню» было не рассмотреть, и Эмили отважилась подойти поближе. Наверное, лучше это было сделать пешком. Если возникнут неприятности, в траве ей будет сподручнее на своих двоих, а не на колесах. Она прислонила велосипед к клену, подумала, не оставить ли там же и рюкзак, но поборола это искушение: если произойдет что-то непредвиденное, ей, возможно, придется удирать очень быстро, а перспектива потерять рюкзак и его содержимое совершенно не вдохновляла.
Пройдя между деревьев, она оказалась на открытой лужайке, за которой тянулась еще одна линия деревьев, а уже за ней возвышалось непонятное сооружение. Эмили потихоньку двинулась в его сторону и была футах в двухстах от него, когда легкий ветерок донес сквозь ветви деревьев слабый, но такой знакомый запах аммиака.
Она остановилась и завертела головой из стороны в сторону, высматривая любые признаки возможных соседей по лужайке, но не увидела ничего подозрительного. Аммиачный душок был таким слабым, что мог исходить откуда угодно; строго говоря, так могли пахнуть миллионы галлонов застоявшейся воды в пруду. Здравомыслящая часть ее натуры подсказывала, что надо
