– Афонечка! – выскочила из машины Дуня, бросаясь к мужу. – Не надо!
Афанасий успокаивающе выставил ладонь, подобрал балисонг, сунул в карман куртки.
Дуня попятилась, страдальчески морщась, залезла обратно в кабину.
– Я же говорил – он их по стенке размажет, – удовлетворённо сказал Олег. – Зато мы теперь вооружены.
– Убью! – просипел начавший оживать кавказец, роясь в кармане куртки-стретч с накладными плечами. Такие куртки стоили очень дорого, и Афанасий мимолётно подумал, что носят их преимущественно уроды с большими деньгами.
«Джигит» вытащил-таки пистолет – старый «макаров», но Афанасий ловко выкрутил оружие из руки кавказца, выщелкнул обойму – пистолет был заряжен, спрятал оружие в другой карман куртки, нагнулся к «джигиту» и медленно каменными губами проговорил:
– Я сегодня не один, поэтому ты жив! Но не дай тебе бог встретиться мне ещё раз! До конца жизни останешься калекой! Номер твоей тачки я срисовал, тебя найдут в два счёта в любой момент! Понял?
– Ид-ди н-на…
– Понял, спрашиваю?! – Афанасий встряхнул кавказца так, что у того лязгнули зубы.
– Ай! По-по… нял.
– Живи, сволочь!
У «Туарега» стали останавливаться машины, водители заметили некую аномалию в приткнувшихся к бетонной стенке автомобилях и по шофёрской солидарности решили узнать, что происходит.
– Всё в порядке, парни, – поднял руку Афанасий, обращаясь к высунувшемуся из «Фольксвагена» мужчине, – эти засранцы заслужили, будьте осторожны с ними.
Он жестом выгнал Олега из кабины, сел рядом с Дуней.
– Они…
– Будут жить, – скривил губы Афанасий, усилием воли выгоняя из души знобкую ненависть и презрение к «хозяевам жизни» с Кавказа, пытавшимся подогнать под свои запросы, традиции и властные бандитские амбиции жизнь в российских городах и посёлках. – В другой раз будут вести себя скромнее.
Олег свернул к сверкающим чёрным и зеркальным стеклом зданиям выставочно-культурного комплекса «Крокус Экспо». У павильона № 1 все места на стоянке были заняты, и он предложил:
– Выходите, я поставлю машину поближе и присоединюсь.
Вылезли. «Туарег» отъехал. Дуня проводила его глазами, взяла Афанасия под руку.
– Фаня, ты сорвался, да? Там, на дороге.
Афанасий с весёлым любопытством покосился на жену.
– Как ты меня назвала?
– Фаня… так бабушка Женя называла племянника. Тебе не нравится? Могу Афанасьюшка… но длинно…
– Пусть будет Фаня, но только между нами.
– Хорошо, любимый. И всё же…
Афанасий тоже посмотрел вслед машины Олега, помедлил.
– Только не сердись, – виновато сморщилась Дуня. – Ты же знаешь, как я не люблю драки.
– Я не сержусь. Я лишь восстановил некую условную справедливость, по какой мы должны жить, в отдельно взятой машине. Но ты права в другом: идёт странное накопление негатива, случайные события выстраиваются в цепочку, если проанализировать последние пару месяцев, а случай – не только «визитка бога», как шутят острецы, но и реальное отражение замысла дьявола.
Дуня поёжилась.
– Мне показалось…
– Что?
– Всё происходит, когда мы встречаемся с Олегом…
Афанасий увёл Дуню с лестницы главного входа в павильон, развернул к себе.
– И я подумал о том же. Начиная с нашей встречи в Судиславле мне всё время приходится встревать в разборки. Не понимаю, в чём тут дело, я к нему отношусь по-дружески со школы, мне и там постоянно приходилось вступаться за него, и это, похоже, превратилось в тренд.
Дуня улыбнулась:
– Мудрёно говоришь. Давай будем встречаться пореже.
