— Короче, — оборвала я эльфа, который от восторга так дергал ушами, что напоминал полковую лошадь при звуках боевой трубы. — Если я увижу тебя или твоих приятелей возле купальни — я вас всех запущу ракушки собирать. Что с меня причитается за шмотки?
— Коробка элварионских конфет, — тут же ответил Элька. — Тех, в горьком шоколаде.
— Все равно расплачиваться не мне, — пожала я плечами. — По рукам. Скажу Тёрну — он завтра занесет вместе с вещами.
Эльф слегка побледнел и нервно задергал левым ухом:
— Полкоробки — но вещи заносишь ты.
— Размечтался, — зловредно оскалилась я. — На то у правителя Элвариона телохранители есть. Думаю, ты с ними знаком.
— Четверть коробки, — пискнул эльф, дергая уже обоими ушами.
Я смилостивилась:
— Ну ладно. Завтра утром получишь свои шмотки, как протрезвею. И гонорар.
— Договорились. Скрепим договор поцелуем?
— С этим — к Тёрну. Кому штаны, с того и поцелуй.
Предложение почему-то не вызвало у Эльки восторга. Я подмигнула — и удрала за дверь, прежде чем наглый эльф придумает что-то еще. Теперь в свою комнату — за мылом, щеткой и полотенцем.
Тёрн обнаружился в купальне, где он отмокал прямо в одежде.
— Составишь мне компанию?
— Извини, купаться в одежде мне не нравится, — честно призналась я.
— Мне тоже, но стирать я просто не умею. А эти привиденческие сопли присохнут — и вещь испорчена.
— Серьезно?
— Выбрасывать придется.
— Да я не о том. Ты и правда стирать не умеешь?
Тёрн посмотрел на меня, как сенбернар на таксу (сверху вниз и с невыразимым возмущением: и это ТОЖЕ СОБАКА?!).
— Ёлка, как ты думаешь, что входит в программу образования у элваров?
— Не знаю. И что?
— Все перечислять — дня не хватит. Но мне этот костюм проще прицельно мечом распустить на ленточки, чем постирать.
— Понятно.
Ну да. Элваров обычно учат кидать кинжалы по мишени. Со стиркой, глажкой, готовкой и уборкой у них сложнее. И как они, такие неприспособленные, до сих пор не вымерзли в нестираных штанах?
—
Мне очень хорошо вдруг представилось, как Тёрн в кружевном переднике стирает детские пеленки, подозрительно принюхиваясь к тазику и поводя аристократическим носом. Потом воображение переместило его на кухню, где он оторвал дверцу у холодильника, уронил себе на ногу сковородку и рассыпал муку, соль и сахар. А под конец вооружило шваброй наперевес и бросило в неравный бой с тараканами, в типичном костюме горничной — при передничке и чепчике.
— Ёлка!!!
Элвар вылетел из купальни как подброшенный. Я поняла, что сейчас в воду запихнут уже меня, — и пустила в ход тяжелую артиллерию:
— Посмотри, какой крутой костюмчик я тебе принесла. Знакомый эльф от сердца оторвал!
Я поспешно развернула сверток и встряхнула пиджак.
Элвар молча, без единого дурного слова, закатил глаза — и рухнул спиной вперед обратно в купальню.
Самым сложным оказалось оттереть эктоплазму с крыльев его величества. Этот важный орган был испачкан полностью: и косточки, и перепонки. Дело плохо: засохнет — он и крыльев потом не свернет. Пришлось помогать. Я разделась до купальника, залезла в воду и стала скрести каждую перепонку своей купальной щеткой с мягкой щетинкой. Тёрн откровенно наслаждался процессом. Крылья — одна из самых недоступных частей элварского организма: создатели элваров слегка недоработали. В сложенном состоянии крылья не промоешь, а в развернутом — почти вся поверхность находится вне досягаемости их рук. Поэтому
