– Майкл, это Тим. Тим, это Майкл.
– Привет, – сказал Тим, подняв руку. – Можно я не буду слезать?
– Иисусе Христе, Анна!.. – только и вымолвил Кэрни.
Вернувшись в дальнюю комнату, он после кратких поисков обнаружил там чистые «левайсы» и старую черную кожанку: ему она когда-то так нравилась, что выбросить пожалел. Он переоделся. Была там еще курьерская мотоциклетная сумка с логотипом «Марин» на откидном кармане. В эту сумку Кэрни принялся опорожнять содержимое ящичков маленького зеленого стеллажа. Случайно подняв взгляд, он вдруг заметил, что Анна стерла со стены нанесенные мелом диаграммы. Он задумался: с какой целью? Было слышно, как она о чем-то спорит в спальне. Когда Анна пыталась что-то объяснить, ее голос становился детским, капризным. Через минуту она, кажется, сдалась и резко бросила:
– Конечно нет! Ты что это хочешь сказать?
Кэрни вспомнил, как она с ним говорила в такой же манере. От двери донесся шум, и внутрь просунулась голова Тима.
– Не надо, – остерег его Кэрни. – Я уже на нервах.
– Может, тебе помочь?
– О нет, благодарю.
– Ты пойми, сейчас же пять часов утра, а ты приперся весь в болоте.
Кэрни пожал плечами.
– Вижу, – сказал он. – Знаю.
Анна гневно зыркала на него от двери.
– Всего хорошего, – как можно теплее попрощался он с ней. Спустившись на два пролета по каменной лестнице, он услышал за спиной ее шаги.
– Майкл? – позвала Анна. – Майкл?
Он не ответил. Она выбежала за ним на улицу и принялась кричать ему вдогонку, босая и в одной пижаме.
– Ты не хочешь вернуться и снова меня трахнуть? – эхом отдавался ее голос на пустой пригородной улочке. – Ты, случайно, не за этим явился?
– Анна, – сказал он, – ну пятый час утра же.
– Мне все равно. Майкл, пожалуйста, не возвращайся. Тим хороший, он меня правда любит.
Кэрни усмехнулся:
– Я рад.
– Нет, ты не рад! – завопила она. – Нет, ты не рад!
Тим выбежал из дома за ее спиной. Он уже оделся и сжимал в руке ключи от машины. Он пересек тротуар, не глядя на Анну с Кэрни, и прыгнул в машину. Опустил было стекло с водительской стороны, точно задумавшись, не сказать ли кому что на прощание, но потом покачал головой и решительно нажал на газ. Анна удивленно поглядела ему вслед и ударилась в плач. Кэрни обнял ее за плечи. Она приникла к нему.
– А может, вернешься и убьешь меня? – тихо спросила она. – Как ты убил всех остальных?
Кэрни развернулся и пошел в сторону станции подземки «Ганнерсбери». В какой-то момент его телефон резко зачирикал, но он не ответил на вызов.
Третий терминал аэропорта Хитроу оживал после долгой ночи, тут было сухо и тепло. Кэрни купил себе нижнее белье и туалетные принадлежности, сел у бара в уголке зала вылета – почитать «Гардиан» – и стал мелкими глотками потягивать двойной эспрессо из стаканчика.
Женщины за стойкой бара о чем-то спорили, обсуждая услышанное в новостях.
– Мне ненавистна сама мысль о вечной жизни, – изрекла одна из них и повысила голос: – Вот твоя сдача, дорогой.
Кэрни, ожидавший увидеть свое имя на второй странице газеты, поднял голову.
Женщина улыбнулась.
– Сдачу не забудьте, – сказала она.
Он нашел только имя женщины, убитой им в Мидлендсе; «лянчию-интеграль» не искали. Свернув газету, он стал смотреть, как цепочка азиатских туристов дисциплинированно пересекает зал ожидания для посадки на рейс до Лос-Анджелеса. Телефон снова зачирикал. Кэрни вытащил трубку и увидел, что пришла голосовая почта.
– Привет, – сказал телефон голосом Брайана Тэйта. – Я тебе домой пытался дозвониться. – Голос у Тэйта был раздраженный. – У меня пару часов как идея возникла. Звякни, если получишь сообщение. – Пауза. Кэрни решил, что сообщение закончилось, но Тэйт
