восточнее.
— Море большое, вряд ли найдут.
— Должны найти. У них мой попугай.
— Твой — что?.. О чем ты вообще, Дан?!
— Птица у них моя. Попугай. Местный попугай. С ним не так все просто. Есть у него одна странная особенность: находить своего хозяина, где бы он ни был.
— Как собака?
— Собаке до него ой как далеко. Было дело, привел он ко мне помощь. Им пришлось два или три дня добираться, причем не по моим следам, а напрямую. Разве собака так сможет?
— Вряд ли. А ты уверен, что на море его чутье работает так же хорошо?
Вопрос поставил меня в тупик. Уверен ли я? Тогда, при нашей первой встрече, он ведь нашел меня именно в море. Не верю, что просто так летел мимо и увидел диверсанта из другого мира, плывущего, придерживаясь за бревно. Загадочный птиц не просто так оказался в том месте.
— Скорее всего, да. Он один раз уже нашел меня в море.
— Просто будем сидеть на берегу и ждать?
— У тебя есть лучше предложение?
— Нет. Просто этот остров мне давно уже надоел.
— Я тебя понимаю, но билета на белоснежный лайнер предложить не могу.
— А твои люди не удивятся мне? И как вообще отнесутся?
— А никак. Скажем им правду. То есть почти правду. Что ты с корабля, на котором перевозили невольников. Птиц тебя обнюхает, он погань чует, после чего в твою сторону никто даже коситься не будет.
— И какое у меня будет положение?
— Так как по известным причинам руки и сердца я тебе предложить не могу, то графиней тебе не стать. Уж извини. В остальном не знаю. Женщины тут существа с кое-какими правами, забитыми жизнью их не назвать, но и слишком многого им не позволяют. Да не переживай ты о разной ерунде, нам для начала выбраться отсюда надо.
— И в чем проблема? Ты же сказал, что надо просто дождаться попугая.
— Да. Сказал. Хотя пять дней почти прошло, как за бортом оказался, а попугая до сих пор нет.
— Думаешь, не чует тебя?
— Да все что угодно можно думать. Делом завтра займемся.
— Каким?
— Тот корабль на рифах еще не разбило в щепки?
— Не должно. Он высоко засел, волны не достают.
— Странное здесь море. Куда ни плюнь, разбитые корабли или мои земляки. Завтра надо до него добраться и посмотреть, чего там хорошего имеется. Топор на нем видела?
— Вроде там. У меня в первые дни сумбур в голове был. Ни в чем не уверена.
— Понимаю, сам таким был.
— А чего ты так на топоре зациклился?
— Если помощь не придет, нам останется самим себе билеты выписывать. Сделаем плот — и тю-тю отсюда.
— Плотом не получится управлять.
— Получится. У тебя пара отрезов ткани, нитки и иглы есть. Сделаем парус. Не повезет с ветром — тоже не трагедия. Течение унесет нас на восток, к проливам, там легко сможем на материк высадиться. На северных берегах народ свой живет, а не какие-то демы. Не должны пропасть. До Межгорья добраться будет не так просто, но ничего невозможного в этом нет.
— На словах у тебя все легко получается…
— Надеюсь, что попугай не подведет. Мне не улыбается опять плыть непонятно куда непонятно на чем. Но и торчать здесь смысла нет. Если мои не заявятся, то никто не заявится. Эти места моряки десятой дорогой обходят.
— А следы на северном берегу?
— Да занесло кого-то бурей, вот и пришлось высаживаться за водой. Тем более что корабль был поврежден.
— Почему ты так решил?
— Ты говорила, что там пни остались. Зачем моряку деревья валить? Только хижину на берегу строить или корабль
