– В поезде спокойно, даже в ресторане не шумят. – Вельд, начальник личной охраны Махима, позволил себе улыбку. – Сейчас предпочитают не веселиться, а напиваться и ложиться спать.
– Потому что безнадёга?
Армия разбита, ушерцы взяли почти весь левый берег, никто не знает, что будет дальше.
– Вы, как всегда, правы, синьор Махим.
Вельд шёл с Арбором последние десять лет: участвовал в демонстрациях и митингах, прикрывая от кулаков провокаторов, попадал в полицейские участки, а потом, когда Махим взлетел на самый верх, стал начальником охраны. И оставался на должности даже сейчас, когда от потерявшего консульское кресло Арбора отвернулись почти все друзья и союзники.
То ли идти было некуда, то ли и в самом деле – предан.
– Поспи, – неожиданно произнес Махим.
– Извините?
– Я вижу, как ты напряжён, – продолжил Арбор. – Иди и поспи, тебе необходим отдых.
– После Чишинджира, – помолчав, согласился Вельд. – После последней остановки.
– Только обязательно.
– Обещаю.
Махим кивнул телохранителю, поднялся с кресла, прошёл в спальню, тщательно прикрыл за собой дверь и остановился, глядя на читающую книгу жену. Преданная или некуда идти?
Амалия родилась в семье богатого скотопромышленника, вышла за Арбора в дни, когда карьера Махима шла в гору, несколько лет была первой синьорой Приоты, а теперь… Теперь покорно ехала в изгнание, хотя могла бы вернуться к отцу. Или не могла?
– Когда мы приедем?
Амалия прекрасно знала, что скорый приходит в Убинур в одиннадцать утра, но задала вопрос. То ли для поддержания разговора, то ли уколола, намекая, что вынуждена – с детьми! – ехать в захолустный порт, чтобы бежать с родной планеты. До сих пор Амалия была идеальна: красивая женщина, умная подруга, великолепная любовница и заботливая мать, но в последнее время Арбор научился осторожничать с окружающими.
– Скорый приходит в одиннадцать.
– Нас будут ждать?
– Надеюсь, нас будут ждать друзья, – уточнил Арбор.
– И кроме надежды у нас ничего нет, – вздохнула женщина.
Ещё один укол? Махим хотел ответить резко, но сдержался. Укол или нет, Амалия права: надежда сейчас – их главный и единственный капитал.
Дни в поезде были наполнены новыми образами, которые отвлекали семью от тоскливых размышлений: просторы правого берега, которые с восторгом разглядывали дети; огромные вагоны, по которым им дозволялось бегать; суета, возня, игры… Днём они даже смеялись: и дети, и взрослые. Но наступила ночь, малыши сопят в своей комнате, а в головы их родителей змеями полезли неприятные мысли.
Тьма за окном вызывает тьму в душе.
– Я никогда не была на Белиде, – ровно продолжила Амалия, – но то, что я о ней читаю, меня не радует.
Только сейчас Арбор понял, что у жены не книга, точнее, не совсем книга, а подарочный экземпляр «Записок о Белиде» из знаменитой серии «Записки о…», издаваемой Астрологическим флотом и содержащей весьма подробные и разносторонние сведения о планетах.
– Климат хуже, чем у нас, людей меньше, развитие ниже.
Махим и сам знал, что Кардония, даже провинциальная Приота, куда интереснее для проживания, чем соседняя планета. Но захолустная Белида обладала весомым достоинством:
– Там наши друзья.
– Ты веришь Джону?
– Он сам предложил помощь.
– Надеюсь, от чистого сердца.
Амалия вновь уткнулась в книгу. Арбор кивнул и стал медленно стаскивать пиджак.
Надежда – всё, что у них осталось.
Надежда – их главный капитал.
