Без гнева и пристрастия

комнаты ослепительным огоньком. Он пополз по белоснежной бумаге, осыпавшийся пепел завис в воздухе, так и не долетев до стола…

Говорят, огонь — это чистое время. Говорят…

— Виктор! — одернул меня Ян Навин. — Ты уснул, что ли?

Окрик выдернул меня из странного транса, а успевшая прогореть почти на треть сигарета подсказала, что забытье продлилось куда дольше пары ударов сердца.

— Нет, слушаю… — произнес я, отложив от греха подальше сигарету в пепельницу.

— Я говорю, заряды размещают в подвалах и помимо взрывчатки закладывают большое количество алхимического реагента и керосина. Взрыв приводит к цепной реакции и…

— И вся эта гадость проваливается вниз и прожигает дыру в Вечность? — догадался я.

— Именно, — кивнул Ян. — На первом взрыве еще не так эффектно заряд сработал, а от последних зданий только дыры в земле остались.

— Прорыв безвременья сильный был?

— Нет, не сказал бы, — покачал головой дивизионный комиссар. — Не как в первый раз.

— Странно, не находишь?

— Да мало ли! — отмахнулся Навин и вышел за дверь.

Я затянулся, потом обратил внимание на сгустившиеся за окном сумерки и взглянул на часы.

Седьмой час! Черт, опаздываю!

Схватив плащ и шляпу, я выскочил из кабинета, запер дверь и побежал к лифту. Спустился на первый этаж, поймал первое попавшееся такси и велел ехать в бар «Жерло».

Бывать там мне доводилось только раз — когда разыскивал Марианну Гриди по просьбе ее отца пару месяцев назад. Тогда питейное заведение показалось вполне заурядной рюмочной для своих, и даже возник вопрос, что в подобном месте позабыл такой персонаж, как Жорж Кук, но… Возник — и возник. Не до того было.

Сейчас — другое дело. Сейчас меня интересовали завсегдатаи, коих, к слову сказать, оказалось раз-два и обчелся.

С одним я едва не столкнулся на крыльце, когда тот уже покидал питейное заведение, двое пропитых забулдыг накачивались спиртным у барной стойки, непонятный и, пожалуй, неприятный господин с глазами навыкате сидел за столиком в дальнем от входа углу.

Тип в длинном плаще и шляпе, что проскочил мимо, на тронутого нисколько не походил; поэтому я не стал догонять его и всматриваться в лицо, вместо этого перешагнул через порог и позволил мощной пружине притянуть на место входную дверь. Постоял на входе, приглядываясь к посетителям и меланхоличному бармену, с ходу отмел их и направился прямиком в дальний угол.

Тронутые не пьют. Алкоголь угнетающе действует на вступившую с человеком в противоестественный симбиоз сущность, и чем сильнее эта связь, тем хуже становится обоим. Алкоголь для таких людей — чистый яд.

На столе перед господином с глазами навыкате, глубокими залысинами над висками и одутловатой физиономией стояла кружка пива, но кружка пива полная, с остатками нетронутой пенной шапки.

— Не возражаете, если присяду? — проформы ради произнес я, усаживаясь напротив.

— Разве мое возражение что-то изменит? — ответил торговец дурью, давая понять, что оценил условность моей просьбы, и склонился над кружкой.

— Не думал, что ваш брат интересуется спиртным.

Захар Сих сделал глубокий вдох, моргнул и перевел на меня взгляд.

— Я наслаждаюсь запахом, — поведал он. — Знаете, чем пахнет пиво? — и после недолгой паузы продолжил: — Летом. Теплое пиво пахнет летом. Я без ума от этого запаха. Он будит воспоминания, дает возможность вспомнить, каково это — быть живым. Но вы вряд ли меня поймете…

Сняв шляпу, я пригладил ладонью волосы и попросил:

— Окажите мне небольшую услугу. Я ищу одного человека…

— Услугу? — подавился смешком одутловатый. — Вы просите об услуге? Точно просите? Не требуете? Ваш брат!  — скривился он. — Вы хотели сказать «тронутые», не так ли? Так и говорите, к чему ложная скромность? Называйте вещи своими именами! Не просите, а требуйте! Поступайте, как поступаете всегда! Мы ведь не люди, а отработанный материал.