— Саймон Мориц.
— Это который наш будущий городской прокурор?
— Он самый, — подтвердил Портер.
— Очень интересно.
— Думаешь, Шарлотта могла познакомиться с солидным семейным господином именно там?
— Не исключено, — решил я, машинально вскрыл конверт и вытащил из него сложенный вдвое листок.
— Ну так что — университет, театральная студия или избирательный штаб? Что выбираешь? — спросил Алан. — Или кинем монетку?
— Избирательный штаб, — уверенно заявил я. — Возьму на себя избирательный штаб…
Потом опустил трубку на рычажки телефонного аппарата и аккуратно разгладил записку, на которой фиолетовыми чернилами была выведена одна-единственная строчка:
«Спросите о Шарлотте у Саймона Морица».
ГЛАВА 3
Утром встал весь разбитый и с головной болью.
Не пил, нет. Думал.
Думал о просунутом под дверь анонимном послании.
Личность таинственного доброжелателя особо не волновала — ясно, что кто-то из друзей и знакомых Шарлотты отыскал в телефонном справочнике мой номер с визитной карточки и, желая сохранить анонимность, не поленился самолично приехать в отель. Куда больше занимал извечный вопрос: «Что делать?»
Что мне теперь с этой писулькой делать?
Проигнорировать единственную пока реальную зацепку никак нельзя. А зарегистрирую анонимку — и немедленно окажусь между мэром и будущим прокурором города, будто между молотом и наковальней. Если же о записке пронюхают газетчики, то одному недалекому комиссару и вовсе лихо придется.
Нет, регистрировать анонимку никак нельзя. Но, с другой стороны, — так ли это обязательно? Что мешает мне побеседовать с господином Морицем по поводу смерти его бывшей подчиненной в частном порядке? Ведь человек, претендующий на пост прокурора города, более других должен быть заинтересован в раскрытии столь ужасного преступления. К тому же я и так хотел наведаться в избирательный штаб.
Я тихонько рассмеялся, поднялся с дивана и отправился в ванную комнату. Умылся, побрился, залепил кусочком пластыря порез под губой и стал собираться на службу. Оделся, прицепил на пояс кобуру с табельным револьвером и спидлоадер с запасными патронами. А только завязал галстук и поправил перед зеркалом аккуратный узел, как зазвонил телефон.
Глянув на хронометр, я мысленно посетовал на неугомонного напарника и поднял трубку, но нет — на том конце провода оказался Ян Навин.
— Уже встал? — спросил он.
— Встал.
— Выходи, через пять минут будем у тебя.
— С какой стати? — озадачился я, но вместо ответа в трубке раздались короткие гудки.
Ну что за человек такой?
Я покачал головой, снял с плечиков плащ и спустился на крыльцо отеля дожидаться невесть с чего решившего вдруг заехать за мной с утра пораньше дивизионного комиссара. На улице оказалось привычно пасмурно и прохладно. Холодный ветер трепал облетевшие ветви деревьев и гнал рябь по серым лужам; пришлось надеть плащ и достать из карманов перчатки.
Освещенные окна выделялись на серых фасадах заспанных домов редкими цветными пятнами, спешили по тротуарам ранние прохожие, проносились по дороге хищные силуэты машин.
Город не спит никогда. И даже думать не хотелось, что стряслось в нем очередной беспокойной ночью.
Я достал портсигар и закурил, но только сделал пару затяжек, как напротив крыльца остановился полицейский автомобиль. Требовательно рявкнул клаксон; я без особой спешки спустился по ступенькам, выкинул окурок в урну и забрался на заднее
