глаза. — Ману, не ври, я многое знаю, потому что ты себе только кажешься очень умным, а на самом деле ты прокалывался через шаг. Именно поэтому я со спокойной совестью с тебя здесь шкуру спущу, понял? Потому что я и так уже половину всего знаю! Ну?
— Для Гранта!
— Для чего он им?
— Я не знаю.
Оплеухи не помогли, похоже, что и вправду не знает. Хотят и все тут, пойди и купи. Зато Ману знал другое: кто подвел Гранта к поставщику кокаина. Ману сам и подвел. И имя поставщика назвал — Диего Энао, а это имя я и сам знаю. Его тут все знают. Диего — глава «Los Rastrojos», «следопытов», крайне правых paramilitares, действующих в Картахене и окрестностях, а заодно контролирующих там весь кокаин. После того как правительство Колумбии задавило наркокартели чисто криминальные, на их место вышли те, кто участвовал в гражданской войне, крайне левые и крайне правые, поделив рынок. Левым отошел запад страны и Тихоокеанское побережье все больше, правые обосновались на востоке. И стали они как бы даже не хуже всяких Эскобаров и картелей Кали, потому что стреляют куда раньше, чем пытаются думать. К правым это особенно относится.
А еще Ману назвал имя человека Энао здесь, в Панаме, — некоего Франсиско Мора. И рассказал, где его искать. И где его офис. И с кем он работает. Он его людей защищал здесь в суде. И вот, когда появилась возможность, решил еще и подработать на кокаиновом посредничестве.
Мог наврать. Но не так складно, потому что я не давал ему и секунды на то, чтобы обдумать ответы. При этом боялся он так, что намочил штаны и сидел теперь в луже. Так что не должен был наврать.
В общем, сказал достаточно для того, чтобы заработать на «колумбийский галстук» — казнь, применяемую как раз к болтунам, когда человеку разрезают горло и через разрез вытаскивают язык. Хорошая у нас с ним запись получилась, увлекательная, с такой к ним обратно извиняться не побежишь.
— Ману, ну ты все понял насчет этой пленки, так? Теперь ответь мне всего на один, последний вопрос, после чего я отпущу тебя, понял? Живи, иди домой, смени штаны, трахни Росио прямо на столе, расслабься, выпей и успокойся, понял? Понял?
— Да.
Взгляд не врет. Вот она, надежда, в нем проснулась, думает, что неужели так легко отделался? Да, в общем-то, примерно так и задумывалось: убивать известного юриста, да еще и связанного со мной, мне точно не надо. Пусть живет.
— Ману, ты с Энн Хилли сам разговаривал о делах?
— Нет.
Без раздумий ответил, сразу. Остальных он сдал, что ее беречь?
— Точно? Не то, чтобы я тебе не верю, просто это важно, вспомни: ты с ней о чем-то договаривался?
— Нет. Все дела вел Грант. Еще девушка была, Джасмин, красивая такая, документы готовила, и все. Я с Хилли только пару раз поздоровался.
Нет, не врет. Что это дает мне? Да ничего не дает, если честно. Грант — «консельере», Энн — «крестная мать», или как там ее называть, сама ни во что не ввязывается. Недаром они даже на ячейки поделились, так?
— Ну вот и все, Ману. — Я начал ножом разрезать стяжки. — Вот и все, расслабься, не плачь, я никому не скажу, если ты, конечно, о нашей беседе не скажешь. Друзья снова, о'кей? Ты подставил мою девушку, я тебя побил, справедливость, верно? Но ты нормально, ты мужик, хорошо держался, мачо. Штаны фигня, в чистку сдашь или новые купишь. И прямо в машину отсюда беги, тогда никто не увидит. Понял? Прямо бегом. И дождь на улице, слышишь? Прямо отсюда слышно, Ману, ты прислушайся. Ну вымок, подумаешь? Под дождем потопчись, и тогда точно не заметят. Давай, Ману, беги. Звони мне, поужинаем, ага.
Еще подтирать тут за ним.
А Гранта, значит, тоже в список. Но он в нем и так давно уже. Они все в списке.
Глава 10
Ману убежал к машине, а мы с Джеффом стояли на крыльце, пережидая дождь. Если на нас сейчас никто не напал, то уже и не нападут, так что можно поговорить спокойно, подышать озоном. Время от времени громыхало, но уже далеко, с большим отставанием от сверкающих в тучах над заливом молний. Уходит дождь, и гроза с ним уходит.
