Нижний уровень

— Хочу, — кивнул он. — Именно кровь и хочу. А еще хочу, чтобы ты занялся спальней Гонсалеса. Перерой там все.

У покойной Джоанн Гонсалес своей комнаты в доме не было. Если она и сидела с компьютером, то в спальне, там при прошлом осмотре мы нашли то, что можно было расценить как периферию к лэптопу. А еще был кабинет самого Гонсалеса, где он работал, когда был дома. А когда не был? Могла Джоанн сидеть там? Вполне могла.

Только сначала я тоже дом обойду. А если точнее, то сначала спущусь в подвал, не дает он мне покоя. Мало того, что я уверен в том, что в нем тянуло холодом, но и… не знаю… надо мне туда зачем-то. Просто надо — и все.

Дверь на лестницу была приоткрыта, круглая бронзовая ручка посыпана порошком. Не помню, был он здесь в прошлый раз или уже после убийства Стива посыпали? Да, перчатки… Вытащил из сумки пару одноразовых черных синтетических «Goodyear» с обрезиненной ладонью, натянул, пошевелил пальцами, затем уже потянул дверь, зацепив за край полотна. Открылась она бесшумно, свет с первого этажа осветил ступеньки, облицованные терракотовой плиткой.

Закрыв глаза, я прислушался, точнее — «причувствовался», так точнее можно выразить мысль. Тянет холодом даже сюда? Или только кажется, что тянет? Или я ожидаю того, что почувствую этот холод? Какое-то странное ощущение, как ниточку куда-то к желудку привязали и за нее легонько-легонько тянут вниз, туда, по ступенькам, странное ощущение, сродни тому… да как курильщика к сигарете тянет, в таком духе. Я знаю, я курил раньше.

Ладно, что я здесь стою, словно решаюсь с вышки в холодную воду прыгнуть? Я уже там был, там ничего нет… кроме следа смерти. Черт, неужели я это чувствую? Странно… вообще все странно, мне, наверное, к психоаналитику надо. Закончить дела с Акостой, вернуться в Америку и там к психоаналитику, ага, поддержать, как говорится, местный стиль. Что-то я погнал, у меня всегда так, когда волнуюсь по-настоящему сильно, то всякая дурь в голову лезет, исключительно для того, чтобы вытеснить страх. Я боюсь, получается? Чего? Мертвецов? Я видел мертвецов в моей жизни, много мертвецов, и ничего, как-то не случилось со мной ничего, а отсюда тела давно увезли. Что это я?

Вот игровая комната, вот дверь в винный погреб. И я чувствую ее, дверь эту самую… хотя нет, не дверь. Ощущение чего-то стало таким ясным, что сейчас я уже не сомневался ни единой секунды — здесь что- то есть. Нет, не предметное, но словно дверка куда-то в нехорошее место открыта и из нее тянет сквозняком.

И страшно стало. Потоптался перед дверью погреба пару минут, не решаясь ее открыть, затем, немного стыдясь своего страха и самого себя, вытащил из кобуры пистолет, подняв на уровень глаз. Вес оружия в руке немного успокоил. Повернув шарообразную латунную ручку, потянул дверь на себя, та бесшумно открылась. Свет у меня из-за спины упал прямоугольником на покрытый плиткой пол, обрисовав в нем мой вытянутый силуэт.

Ничего. Вогнутые темные донца бутылок рядами на полках, корзины с вином на полу. И ощущение сквозняка вдруг исчезло, словно отрезало его, осталось только так… холодок… как в тот день, когда мы здесь были втроем.

Странно. Я уже на сто процентов уверен — мне не показалось. То, что я чувствовал, — я действительно это чувствовал. Наверняка. С гарантией. Не показалось, не почудилось, не поблазнилось. Куда это делось?

Вдохнул пару раз глубоко, закрыл глаза, пытаясь снова «настроиться на волну», — нет, не срабатывает, ушел куда-то этот «сквозняк».

Щелкнул выключатель на стене, свет залил квадратную комнату винного погреба. Я поискал каких-то щелей, отверстий, вентиляционных выходов — ничего, почти наглухо закупориваемая комната, под дверью даже специальная шторка из пористой резины приколочена, чтобы даже воздух так просто снаружи сюда не проникал, и по периметру полотна уплотнителя. Здесь прохладно, да, прохладней, чем во всем остальном подвале, но я все равно легко могу отделить эту прохладу от того неправильного холода. Они совсем разные. Прохладу я чувствую кожей, а «холод» — позвоночником, наверное.

Пистолет снова втиснулся в кобуру. Все, ничего здесь больше нет. Вышел, выключив в погребе свет и оставив дверь открытой, но потом остановился. Вино Гонсалеса пока ни в чем не виновато, если надо его хранить с закрытой дверью — пусть так и будет. Другое дело, что закрывать ее почему-то не хотелось. Но закрыл. Пошел к выходу — и вдруг сразу почувствовал снова тот самый ток холода.

— Что за…? — Я даже отпустил ругательство, остановившись в недоумении на пороге игровой комнаты.

Появилось ощущение чьего-то злобного взгляда, упершегося в спину. Рванул в сторону, выхватывая пистолет — ничего.

— Лечиться надо, бля… — пробормотал я, чувствуя, как со страху пробивает потом.

Но пистолет на этот раз не убрал. Снова вернулся к двери, открыл — и тот же результат, вместо «сквозняка» — только воспоминание о нем.

— Джефф! — крикнул я, выглянув из подвала. — Джефф! На минутку, а?

Почему-то я совсем не удивился тому, что Джефф ничего не почувствовал. Вообще ничего. Как и в прошлый раз. Тогда ведь