Когда Элишева пришла, он вошел вместе с нею в раскрытые двери комнаты, в которой у стопки авторских экземпляров его ждала дама в строгом костюме – рекламный директор издательства. Великовский взял книгу, раскрыл обложку и торжественно вручил жене свой труд. На титульном листе было напечатано посвящение. Одно слово:
«Элишеве».
Тут же один за другим, с книгой в руках, к нему за автографом стали подходить сотрудники. Они покупали книгу без всяких привилегий, кроме одной – раньше, чем она появится в магазинах, за три недели до официального выхода в свет. Они покупали книгу за ощутимую по тем временам цену – четыре доллара и пятьдесят центов (зарплата профессора в университете в ту пору была около 870 долларов в месяц).
Возбужденные агенты подходили, чтобы с удивлением сообщить о неслыханном количестве экземпляров, проданных книжным магазинам: 500, 1000, 1000. Хозяйка кабинета, рекламный директор, пожимая руку Великовского, сказала:
– Ничего подобного в этом здании никогда не происходило. А вы можете себе представить, каких авторов видела компания «Макмиллан»! Никогда еще сюда не стекалось столько людей со всех этажей за автографом…
Радостную атмосферу внезапно омрачило сообщение о том, что экземпляры книги, посланные попечителям Американского музея естественной истории, не приняты и возвращены в издательство.
Великовский понял: в планетарии, принадлежащем музею, не состоится драматизация «Миров в столкновениях», хотя она уже была объявлена. Путнэм, озабоченно потирая подбородок, сказал:
– Боюсь, как бы не вышибли Этвотера, если его статья появится в печати.
Безошибочно определив судьбу Этвотера, Путнэм еще не предвидел, что ждет его самого. В конце марта Этвотер, действительно, был уволен с постов заведующего астрономическим отделом Американского музея естественной истории и куратора планетария.
Драматизация «Миров в столкновениях», объявленная в программе планетария на конец весны, была отменена.
Этим событиям предшествовало письмо Этвотеру от профессора Отто Струве, астронома, занимавшего официальную позицию в Американском астрономическом обществе и поддерживавшего тесные отношения с Шапли. Струве спрашивал, действительно ли Этвотер благосклонно относится к Великовскому и его теории. В ответе Этвотера содержалось его представление о науке и о поведении истинного ученого. Последовала немедленная реакция.
На журнал «This Week» оказывалось непрекращающееся давление с тем, чтобы там не публиковали статью Этвотера. Растерявшиеся редакторы журнала не знали, что предпринять. Они обратились за советом к опытному и авторитетному О'Нейлу. За несколько дней до этого О'Нейл тоже получил экземпляр размноженной на мимеографе статьи Пайн-Гапошкин. Отлично зная содержание книги (в отличие от автора статьи), он был возмущен форменным научным подлогом, не говоря уже о незаслуженных и недопустимых оскорблениях доктора Великовского, человека и ученого, равного которому он еще не встречал. О'Нейл посоветовал редакторам «This Week» опубликовать статью Этвотера, считая это минимумом того, что можно сделать в подобной ситуации.
А вообще ситуация была неслыханной. Впервые (снова впервые!) в истории науки Соединенных Штатов осуществлялось подобное преследование не только ученого и его теории, но даже людей, смевших оказать ему поддержку.
Этвотер действительно оказывал поддержку. Но в своей статье он был весьма осторожен. Была там и такая фраза: «Я не настаиваю на том, что все находки д-ра Великовского корректны – фактически я не согласен со многими из них». Если даже эта фраза не снимала его вины перед лагерем преследователей, что же тогда сказать о такой: «Его книга произведет взрывной эффект в научном мире»? И вообще, из статьи, которая появилась в «This Week» 2 апреля 1950 года, вытекало, что книга Великовского, даже если в ней есть ошибки, является выдающимся событием в науке, а ее автор – ученый такого уровня, который сейчас еще трудно оценить.
Мог ли профессор Струве допустить появление подобной статьи? Ведь он считал, что во Вселенной и в Солнечной системе, в частности, не происходит никаких столкновений.
В тот самый воскресный день 2 апреля 1950 года, когда официально вышла в свет книга Иммануила Великовского «Миры в столкновениях», когда в журнале «This Week» была опубликована статья Этвотера, профессор Отто Струве напечатал в «Геральд трибюн» рецензию на книгу «Миры в столкновениях», которую он, естественно, не читал. Рецензия вышла под издевательским заголовком: «Коперник? Кто это?»
Можно ли рецензировать книгу, которую ты не читал? Допустимо ли это? Струве считал, что за него книгу прочитала Пайн-Гапошкин. Может ли быть что-нибудь хуже этого? Оказывается, может. Пайн- Гапошкин тоже не читала книги…
Все в тот же день в книжном обозрении «Нью Йорк таймс» появилась статья Гарвея Брейта, которому Великовский сказал: «От своего читателя я жду только мужества.
Какого мужества? Мужества верить в его собственную способность думать. Он должен читать книгу и заглядывать в ссылки и делать свои собственные заключения. Он должен помнить, что на науку не получают разрешения».
Шапли, Пайн-Гапошкин, Струве, Дело и другие представители ученого мира, рецензировавшие книгу Великовского, не читали ее, так как она тогда еще не вышла в свет. Многие из них продолжали критиковать ее, гордо заявляя, что они ее не читали и читать не собираются.
Читатель имеет возможность познакомиться с содержанием «Миров в столкновениях» и, следуя совету Великовского, должен быть мужественным, то есть верить в свою собственную способность думать. И еще читатель должен помнить, что никакое изложение содержания книги не заменит удовольствия, которое получаешь, читая ее, и, конечно, не даст представления о языке Иммануила Великовского, прелесть которого вынуждены были признать даже его злейшие противники.
27. «МИРЫ В СТОЛКНОВЕНИЯХ»
«Если случайно исторические факты не соответствуют сформулированным законам, – пишет Великовский во вступлении, – следует помнить, что законы вытекают из опыта и эксперимента, следовательно, законы должны быт согласованы с историческими фактами, а не факты с законами».
Историко-космологическое содержание книги основано на свидетельствах исторических текстов разных народов во всех концах земного шара, на классической литературе, на эпосах северных рас, на священных книгах народов Востока и Запада, на преданиях и фольклоре примитивных народов, на старых астрономических текстах и картах, а также на геологическом и палеонтологическом материале.
«Задача, которую я должен был осуществить, не отличалась от той, с которой сталкивается психоаналитик, из разобщенных воспоминаний и снов восстанавливающий забытый травматический опыт в ранней жизни индивидуума. В аналитическом опыте человечества исторические записи и мотивы легенд играют такую же роль, как воспоминания детства и сны в анализе индивидуума».
Три задачи были поставлены Великовским в этой работе: показать, что в историческое время были физические перевороты глобального характера, что эти перевороты были вызваны внеземным агентом и что этот агент может быть идентифицирован.
В прологе Великовский рассматривает теории современной астрономии и философии о строении Вселенной, о небесной гармонии, о возникновении планетарной системы и комет. Великовский отмечает: одна теория противоречит другой и единственное, что нам остается в настоящее время, – исследовать планету под нашими ногами с целью изучения ее прошлого, а затем дедуктивным методом распространить эти данные на остальных членов Солнечной системы.
Говоря о планете Земля, Великовский останавливается на работах Кювье (1769-1852), основателя палеонтологии позвоночных, который считал, что твердь земного шара была сломана катастрофами и некоторые представители животного мира, неизменные с момента Творения, исчезли в результате этих
