отшвыривая их в стороны, словно тряпичные куклы. Пёс совершил гигантский прыжок, молниеносным движением перекусывая надвое одного из командиров десанта, и задрал голову вверх. Его челюсти стремительно щелкнули.
— Гав!!! — мощный грохот глухо пробился через давящую на барабанные перепонки тишину, и находившиеся недалеко от пса люди полетели наземь, сжимая руками головы.
Откуда-то сверху к собаке протянулись вереницы пулеметных очередей, но крупнокалиберные пули лишь скользили по отливающей стальным блеском шерсти, короткими яркими штрихами уходя в землю. Пёс вновь пролаял, заставляя корчащихся на земле людей скрючиться от жуткой боли, и Медведь увидел русоволосого человека во фронтовой гимнастерке, неторопливо- зловещим шагом подходящего к собаке. Красноармеец вскинул ППШ, целя в атакующий вертолет, и дал пару коротких очередей. Медведь перевел глаза в небо и увидел, как бронестекло «Крокодила» медленно покрывается пробоинами и лениво осыпается в кабину и изумленные глаза пилотов расширяются от ужаса. Вертушка отвалила в сторону, пытаясь уцелеть, и молчаливая пантомима продолжилась. Огромная собака умчалась куда-то в заросли, красноармеец с ППШ остался на месте, отстреливая разбегающихся солдат РАО, и вскоре всё вокруг замерло, будто даже кусты и деревья боялись шелохнуться. Несколько секунд Фронтовик стоял неподвижно, обозревая окрестности, потом развернулся и направился прямо к Медведю. Майор попытался пошевелиться, но тело не желало слушаться своего хозяина. Начищенные до блеска хромовые сапоги приблизились к лицу почти вплотную, и красноармеец склонился над лежащим бойцом.
— Ну-ка, что это у тебя в руке? — степенный голос звучал чисто, абсолютно игнорируя контузию. — Давай-ка сюда! — красноармеец отобрал у Медведя гранату.
Он будничным движением швырнул её в ближайшую рытвину, словно скомканную бумагу в урну. Граната упала в ямку и размякла, как кусочек сахара в стакане кипятка, быстро исчезая.
— Ты пошто упрямый такой? — тяжелая рука перевернула здоровяка на спину, и сознание обожгло пронзительным взглядом бесконечно-голубых глаз. — Не дозовешься тебя! — Красноармеец укоризненно нахмурился, и его слова гулко зазвучали в голове, отпечатываясь в памяти подобно раскаленному клейму. — Други твои в темнице супостатов томятся который день, выбраться не могут, подсобить им надобно! Ты найди Валеру, родича моего названого, что болт дедовский хранит, как было ему завещано. Пусть отправляется аккурат в самый центр земли поганой, там он темницу и сыщет, а автомобиль дедовский ему в том деле подмогой будет. Стоит он там же, где и всегда стоял, Валеру дожидается. И скажи ему, пусть навестит нас с Полиной Федосеевной, как с делами управится! — Красноармеец замолчал, окидывая Медведя обжигающим взглядом, и добавил: — Да и тебе зайти не лишне будет, вижу, смерть сидит в тебе крепко. — Он выпрямился, поднимаясь на ноги, и залихватски свистнул.
Раздался треск ломающегося дерева, и из кустов выпрыгнул гигантский пёс с густо покрытой кровью мордой. В пасти он держал тело затянутого в «Эмку» человека. Собака, довольно виляя свернутым в колечко хвостом, аккуратно положила добычу у ног хозяина, и Медведь узнал Капкана.
— Молодец, Чернышка! — Тяжелая рука красноармейца ласково потрепала огромную собачью голову. — Сыскал! Будет тебе от Полинушки гостинец, когда в терем вернемся. А покуда пошли-ка, поглядим, быстро ли супостаты бегают! Небось решили, что мы с тобой о них уж позабыли!
Пёс радостно гавкнул, мгновенно бросая Медведя в белесое дрожащее марево, и Фронтовик неторопливо двинулся вслед за разбежавшимся десантом Сателлита. Зыбкая дрожь поглотила окружающий мир, и угасающее сознание, отключаясь, уловило звук удаляющегося прочь голоса:
— Если захочешь сыскать машину ворогов, так она аккурат на север от тебя стоит, под сетью маскировочной схоронённая…
Тяжёлый гул, бесчинствующий в голове, начал отступать, и Медведь открыл глаза. Картинка уже не двоилась, но тело было словно ватным и не испытывало особого желания беспрекословно подчиняться владельцу. Здоровяк тихо чертыхнулся и полез в набедренный карман, извлекая оттуда «Энерджайзер». Понятно, заработал легкую передозировку… Сколько же я тут пролежал? Он посмотрел на УИП. Выходило, что не больше часа. Значит, всё не так страшно, обычная банка сгущенки избавила бы его от мук. Майор расстегнул ременные крепления на груди и потянул из-за спины небольшой плоский станковой рюкзак, оказавшийся подозрительно легким.
— Со сгущенкой неувязочка вышла однако… — Пробурчал здоровяк, хмуро разглядывая кучку рваного тряпья, в которую превратился рюкзак. Судя по консистенции того, что от него осталось, пули в рюкзак в процессе недавних приключений попадали горстями, а жизнерадостные перекаты и скоростное ползание довершили дело. — Ладно, прорвёмся, где наша не пропадала. Наша не пропадала только на тропических курортах, во всех клоакообразных местах она пропадала не раз.
