– Гидравлическая сила! – ошарашенно выдохнул Ульфрик.
– А?
– Я говорю, гидравл… тьфу, пропасть, да что это такое?!
– Без понятия.
Это «что-то», не встречавшееся прежде даже столь опытному саперу, составляло около восьми локтей в ширину и десяти – двенадцати локтей в высоту – по крайней мере, та его часть, что выступала из скалы. Выполнено оно было из темного матового камня, похожего на обсидиан, а всю поверхность покрывала искусная мелкая резьба, которой ничуть не повредили гномьи инструменты. Ульфрик уже успел заметить валявшуюся рядом пневматическую кирку с погнутым и смятым острием.
– Кто вообще мог закопать эдакую махину, да еще так глубоко? – спросил он. И не дождавшись ответа, повторил вопрос прямо в ухо Роргару.
– Никто, – ответил тот. – Ее не закапывали. Она же прямо в скале находится, со всех сторон окружена однородной породой.
– А значит?..
– А значит, эта штука появилась здесь еще до того, как скала затвердела. Лежит тут с тех времен, когда все вокруг было расплавленной магмой.
– Не может быть!
– Другого объяснения не вижу.
Ульфрик подошел ближе. Черная поверхность загадочного предмета так и манила дотронуться до него. Ульфрик не удержался. Пальцы коснулись крохотных завитков резьбы, дрогнули от резкого, обжигающего холода. Многие сотни тысяч лет этот холод хранился в глубине земли. Задолго до возникновения первых гномов в горном массиве наверху, он уже ждал их. Ждал, чтобы рассказать истории о сотворении мира, о Богах, предвечных создателях, канувших в небытие, о том, как из пламени и пустоты рождалась жизнь.
– Надо доставать, – сказал Ульфрик.
– Что?
– Я говорю, надо доставать, глухой ты булыжник!
– Нельзя, – покачал головой Скалогрыз. – Сначала нужно разобраться, что к чему. Да и как мы ее достанем, если не знаем, насколько глубоко она уходит в породу.
– То есть? – Ульфрик обернулся к саперу, чувствуя, как где-то в легких начинает закипать злость. – Ты предлагаешь оставить все как есть?
– Пока да.
– Пока? И сколько же оно продлится, это твое «пока»? До конца смены? До следующей декады? Представь, как сильно мы отстанем!
– Ну и что, – упрямился Роргар. – Кого волнуют другие бригады? Они же не нашли ничего подобного.
– Верно, – проскрипел Ульфрик, сжимая кулаки. – Но они добывают кристаллы! Они выполняют норму! А вы уткнулись в какую-то доисторическую ерунду и спокойно уселись на задницы. Теперь-то, мол, можно дальше не работать, план не выполнять, да?
Мысли о планах и графиках пробудили в душе Ульфрика прежнего черствого чиновника, которому не было дела до бесполезных древних артефактов или памятников. Ну попалась в шахте необычная штуковина – так вырубите ее из скалы и продолжайте добычу, незачем строить из себя ценителей старины.
– Это должны решать не мы, – спокойно сказал Роргар, вытряхнув из трубки пепел. – Это дело Конклава.
Ульфрик зажмурился. Ему приходилось присутствовать на заседаниях Конклава, и он прекрасно представлял себе, на что будет похож разговор в Гранитном Зале.
– То есть как «прекратили работать»? – спросит, вытаращив глаза, Стормфред Три Рога, старейшина Гильдии Рудокопов. – А кристаллы?
– Да, кристаллы! – подхватит тощий Холлдар Глинорукий, старейшина Гильдии Купцов. – Вы подумали о наших прибылях? О тех убытках, непоправимых, невосполнимых, небывалых убытках, которые вы и ваша бригада нанесли всей Глубинной Империи?
Ну уж нет, никакого Конклава. Нельзя допустить позора.
– Значит, так! – зарычал Ульфрик, обращаясь к столпившимся вокруг саперам. – За работу, лентяи! Берите кирки, кувалды, лопаты, вытаскивайте наружу эту подроблень! Каждый, кто не подчинится, следующую смену встретит на кухне – это я вам обещаю!
Скалогрыз только руками развел.
