– Откуда знаешь?
– Шрамов больше, – ощерился вожак. – Вот и знаю.
Щенки кивнули. Троица неспешно направилась к скалам. Лес здесь был полностью вырублен, чтобы не закрывать обзора и не мешать стрелкам на стенах выбирать себе цели. В подобных местах любой воин чувствует легкий холодок в груди, даже если настоящей опасности нет. Арбалетный болт или пуля страшны не потому, что убивают сразу, а потому, что не позволяют увидеть сразившего тебя врага, не дают последнего шанса достать его, лишают пьянящей радости рукопашной схватки. Орк, заколотый мечом или зарубленный топором врага, сразу отправляется к Зару – все еще обливаясь кровью, входит он в костяной шатер великого бога войны и приносит клятву вечной верности. Тот же, кто падет, не добравшись до врага, сраженный лучником или аркебузиром, долгое время вынужден будет скитаться по полю битвы бесплотным духом, не понимая, что произошло и куда подевались боевые соратники. Недаром метательные керны, единственное дальнобойное оружие орков, не применяются против сородичей – как бы ни были сильны разногласия между племенами и каганатами, обитатели пустыни никогда не преграждали друг другу путь в небесную армию.
Ур-Сарш, Гром-Шог и Краазг преодолевали подъем в полной тишине. Ни стрел, ни пуль, ни предостерегающих окриков. Только пахло гарью – чем ближе к крепости, тем сильнее. Прыгая с валуна на валун, карабкаясь по осыпям, осторожно обходя трещины и провалы, они так и не наткнулись ни на одну серьезную ловушку, если не считать нескольких ржавых медвежьих капканов, расставленных на самой широкой из троп. Добравшись до скалы, уходившей отвесно вверх и служившей естественной стеной одной из башен гномьей цитадели, вожак повернулся к щенкам:
– Будем искать ворота. Терять нечего.
Краазг кивнул. Гром-Шог спросил:
– А как мы их откроем?
Ур-Сарш внимательно посмотрел на него, хмыкнул и сбросил с широкого плеча сумку из козьей шкуры, в которой лежали инструменты:
– Ладно. Тогда полезем.
Само собой, это не было частью плана. Собираясь в поход, они и надеяться не могли на то, что смогут подобраться вплотную к форту. Кошку с крючьями захватили на всякий случай, готовясь скрываться в расселинах от патрулей. Однако Зар давал им возможность взглянуть на гномьи укрепления изнутри, и нельзя было уходить, упустив такую возможность. Даже Краазг это понимал.
Кошку получилось забросить с третьей попытки. Оглушительный лязг металла по камню не привлек ничьего внимания. Убедившись в надежности крепления, Ур-Сарш начал взбираться вверх по стене. Краазг повернулся к Гром-Шогу и спросил:
– Ты слышишь?
– Что?
– Голос. Кто-то кричит вдалеке. Вроде бы, в крепости.
Гром-Шог прислушался. Ничего. Только ветер раскачивает сосны. Тишина настораживала, таила в себе угрозу, но орки не привыкли считаться с невидимым. Пока враг никак себя не проявляет, его можно не бояться.
– Эй, песье отродье! – окликнул сверху вожак. – Чего ждете?
Краазг полез первым, следом за ним – Гром-Шог. Подтягиваясь рывками, упираясь ступнями в холодный гранит, он продолжал напряженно вслушиваться в окружающее пространство. Птицы не пели, но их здесь могло вообще не быть из-за заводов или дыма. Ветер то стихал, то налетал вновь резкими порывами. Ничего, хотя бы отдаленно напоминающего крики.
Гром-Шог достиг верхней границы стены, одним движением перемахнул через нее – и, оказавшись на смотровой площадке, едва не ткнулся носом в спину Краазга, застывшего в двух шагах от края. Уже готовое вырваться ругательство застряло в горле: что-то было не так. Ур-Сарш стоял лицом к ним, держа наперевес свой каменный топор, и лицо его исказилось в жуткой гримасе не то ненависти, не то презрения. Гром-Шог узнал оскал – совсем недавно ему привиделся подобный в дыму. Угроза, что таилась в тишине, проявила себя.
– Вы же слышали? – спросил вожак. – Ножи. Крючья. Цепи.
– Да, – ответил Краазг. – Я слышал.
– Шипы. Рога. Клыки, – сказал Ур-Сарш и сделал шаг вперед, медленно поднимая топор.
– Стой! – воскликнул Гром-Шог, отступая в сторону. – Зачем ты…
– Копья. Гвозди. Когти! – Широко размахнувшись, вожак раскроил застывшего на месте Краазга от плеча до пояса. Кровь хлынула широким потоком, забрызгала убийцу. Молодой орк начал падать назад, не издав ни звука, увлекая за собой застрявший в
