— Нет… не знаю… оно охотилось на всех. Но один раз посмотрело на меня так… с усмешкой. Словно специально устраивало все для меня.
— Твои друзья остались живы?
— Из пятерых один ранен. Второй пропал… мы потеряли его, когда бежали. Слушай, Мэтт, может мне позвонить им тоже? Спросить, все ли у них хорошо?
Она начала приподниматься, но я жестом велел ей сесть обратно.
— Ты видела не настоящее, а будущее. В данный момент ничего не происходит. Твой Фобетор, пожирающий людей, — классический символ Хроноса, всепоглощающего времени. Тебе показали, что это время у тебя еще есть. Но беда случится со всеми.
— Что же мне делать?
— Ты можешь отправить им сообщения, предупредив. Но скорее всего тебя не послушают.
— Они знают, что я сновидящая, — возразила Хэл. — Я уже им все рассказала. Поэтому поверят.
Кто бы мог подумать, что у моей ученицы такая активная социальная жизнь. Я даже не замечал этого.
— Но ты не знаешь, от чего конкретно их оберегать. От какой беды. Опасность может подстерегать дома, в гимназии или на улице.
— Так что мне делать?! — воскликнула она.
— Когда первый рейс «Нота»?
— В пять тридцать, — ответила Хэл не задумываясь и тут же изумилась: — Ты хочешь поехать ко мне домой?
— Хочу разобраться, что происходит.
— А мы можем попросить Герарда о помощи? Он же настоящий оракул.
— Для работы ему нужна вещь, которую пациент держал в момент мощного эмоционального всплеска. У тебя есть пять таких?
— Нет, — вздохнула она.
— Тогда собирайся, надо успеть на экспресс.
В этот ранний час «Нот» был почти пустым. Кроме нас в вагоне места заняли лишь двое молодых мужчин в деловых костюмах. Негромко переговариваясь, они открыли ноутбуки и погрузились в работу.
Мы с Хэл сели в начале салона. Она — в кресло у окна, сбросив ботинки, по привычке забралась с ногами на сиденье. Нервничала, хотя старалась не показывать этого.
— Значит, твои родители и друзья знают, чем ты занимаешься?
— Да, я им рассказала, — ответила девушка, рассеянно глядя в окно на проносящиеся мимо пейзажи.
— Они в курсе, где ты живешь?
— Конкретный адрес я не сообщала. Но примерный ареал обитания обрисовала.
Я смотрел на ее профиль и думал, что сейчас она как никогда напоминает мне одну из девушек, которые в древности участвовали в играх с быками. Таврокатапсия, кажется, так они назывались. Смертельно опасный прыжок через голову свирепого животного, над его острыми рогами. Хэл вела свою игру, только эта была гораздо опаснее.
— Слушай, Мэтт, — сказала она, ничего не зная о моих размышлениях. — Почему мой Фобетор, как ты его называешь, выглядел так мерзко? Эти глаза…
Явно чтобы отвлечься от беспокойства, она решила засыпать меня вопросами.
— Не знаю, Хэл.
— Могли бы прислать милого пони или котика.
— Тебе важна форма или содержание?
— Мне важно не просыпаться с воплями ужаса. Он так и будет теперь являться мне в случае опасности?
— Скорее всего.
— Чудесно. А кто предупреждает тебя?
— Никто. Я вижу надписи.
Она фыркнула возмущенно от очередной несправедливости.
— Надо было спать в связке с тобой. Зря я потребовала независимости в эту ночь.
— Нет. Моя сила подавляет твою. Ты бы не увидела этот сон.
