Глаза темны, что звезды…
Волосы, в косу плетенные, золотом отливают.
— Вот, значит, ты какова, внучка берендеева, — сказала мне царица и обошла, разглядываючи. — Случалось мне видеть берендеев, но все больше мужчин… и все же кровь не спрячешь…
Она мне и с шапочкою своею до плеча не доставала… и неудобственно было глядеть на царицу сверху вниз. Обидится еще, аль оскорбится.
Обошла.
Остановилась передо мной. Смотрит… и перстеньки свои поглаживает.
— Что ж, девица Зослава, прими мою сердечную благодарность за то, что сына моего спасла…
— Я не спасала… не только я…
Усмехается.
А у меня прям язык онемел, не приученный он с царицами беседы весть. Тут же ж словечко не так скажешь и осрамишься на всю жизнь.
— Что ж, скромность украшает девиц…
И сама в креслице села.
Мне еще подумалось, что креслице этое, на гнутых ножках, головами золочеными клювастыми украшенное, специательно для нее поставили. Быть может, из университету самого принесли, потому как не помню я, чтоб в общежитии у нас мебель подобная имелася.
Я же так и осталась стоять.
Но вот диво, перед женщиною этою я себя чувствовала крохотной, низенькой да нескладной.
— А благодарность — царей… и цариц. Пожаловала бы я тебе, как водится, шубу со своего плеча, но вижу, что пользы от сего дара будет немного. Потому скажи сама, чего желаешь…
Сказала так и замолчала.
А я… я вот просто… не знаю, ежели б седмицу тому спросил кто, чего желаю, верно, многое сказала б… а теперь вот все былые желания показались мелкими. Не о курах же мохноногих царицу просить, хотя ж и говорят, что куры те несутся преогроменными яйцами, кажное — на два желтка. И не о шелковых отрезах, что на рынку приглядела.
Ленты… рубли… мелко это, да и… жениха я себе и без царицы выберу. Поняла я вдруг, что все-то у меня есть. А чего нету, того и не надобно.
Мне не надобно.
— Спасибо, матушка-царица, за ласку, но мне и слова твоего доброго хватит. А вот другому человеку, который и меня, и сына твоего вывел, свобода надобна. Может, статься, что и сам он ее добудет. Но может, и иначе все выйти. И потому прошу я не за себя, а за Арея…
Царица слушала.
И выслушав, кивнула.
— Попробую я помочь этой беде, Зослава. Но… был бы из моих рабов, отпустила бы. А над чужими лишь хозяин властен. Коль не захочет боярыня расстаться, то и царский указ ей не указом будет…
Ох, как не по нраву пришелся мне сей ответ.
А с другое стороны: не царь над Правдою стоит, но она над царем. На Правде, небось, все Росское царство и держится.
— Пока же возьми, Зослава, — протянула мне царица перстенек, — примерь. Не бойся, впору придется… берендеи, конечно, сильны, но порой и сила не спасет от удара в спину. Так оно надежней будет…
Перстенек и вправду по руке пришелся.
Одно слово — зачарованный…
ГЛАВА 27,
где ведутся беседы и шутятся шутки
Следующая седмица пролетела, что дым над рекой. И провела я ее, стараниями Архипа Полуэктовича, в библиотеке. А что, раз
