Машина Дюпре на стоянке, и еще пара пикапов там же. Я пристроил «сильверадо» в рядок.
В магазине тоже мало что изменилось. Слева стойка Дюпре, точнее — оружейного мастера, а это то, с чего Дюпре начинал. В зале вешалки с одеждой, обувь, стойка с прицелами и биноклями, ножи, рации — в общем, все, что охотнику нужно. А охотники тут все. Вдоль стены шкафы с винтовками и ружьями, под стеклом на прилавке короткоствол разложен, на полках стопками коробки с патронами. В общем, все как обычно.
— Как видишь, все на месте, — со своим странным акцентом сказал Дюпре, подходя. — Весна, заказов на винтовки много.
Если я оружием пользовался и еще торговал, то Дюпре его делал. На базе гильзы калибра 300 «короткий магнум» делал калибр «Аляскан Экспресс», то есть под пули 338, 375 и 416. Зачем? Чтобы из короткого ствола в двадцать дюймов получать энергию как из ствола в двадцать четыре дюйма. Дело в том, что здесь крупной дичи хватает, на нее соответствующие калибры нужны. И длина ствола. Но люди катаются на квадрах, обычно положив винтовку на багажник. Повесишь за спину — может скинуть и шею свернуть. Длинная винтовка выдается за габарит, и как результат — нам за год приносят таких штук восемьдесят на ремонт: ехал, зацепился за ствол дерева, сломал. Поэтому длина оружия критична, а короткий ствол снижает убойность стандартного калибра.
Дюпре заказывает стволы у хороших производителей вроде «Кригер» или «Монтана», заказывает «экшнз», то есть затворы с ресивером и УСМ в сборе у той же «Монтаны», «Ругера» или там у коммерческого «Маузера», делает деревянные и ламинатные ложа сам, а полимерные заказывает на стороне. Ставит на стволы дульные тормоза, покрывает все «арктик котом» и продает тысячи за три каждую. Или дороже.
Если рядом с ним крикнуть «Ремингтон-700!» — то он может и застрелить.
Когда мы в свое время встретились, он пожаловался на недостаток оборотов, а я на то, что придется раскручиваться с нуля. В результате мы объединились, торговлей и оружейным делом, так сказать, организовав вот эту самую смесь магазина с мастерской. Потом ко мне через знакомых моих знакомых из России подвели Платона, и обороты у нас повысились. Теперь я их еще и сам повысил, так что магазин на самом деле процветает.
— Процветаешь?
— Мы процветаем, как мне кажется, — поправил он меня. — Как у вас там?
— Погода почти как здесь. Остальное тебе уже Мила рассказала, наверное.
— Что-то — да, рассказала. — Он покосился на Милу, которая вполне по-хозяйски начала поправлять куртки на вешалках. — От Платона немногого добьешься.
— Что с наличными? Я еще привез.
— Сдаю в «Мак-Кинли Банк» понемногу, с выручкой, с чеками. Накапливается, но все равно лучше, чем светиться, — он в задумчивости поскреб бороду. — Если не устроят детальной проверки, то никогда не всплывет. Часть закрываю ремонтами, это не проверишь, но ремонты на всю сумму не растянешь. Может, ты начнешь у меня винтовки заказывать? Тогда нормально получится, за работу сколько угодно можно взять.
— Дорого получается, все кастомное. Там лучше что-то подешевле. Магазины к «вепрям» поступили?
— Да, еще на той неделе, можешь забирать. Но барабанов на двадцать пять до сих пор нет, они их пока только анонсировали, в продаже не появлялись.
— А что есть?
— Десять и двенадцать, но ты знаешь… — он развел руками, — который на двенадцать — он очень длинный. На него даже поуча не может быть, он просто не разместится на разгрузке.
— Его можно носить в ружье, потом сбрасывать, — возразил я. — Но сначала у тебя все равно двенадцать. Даже тринадцать.
— Может, и так. Десять мне тоже не нравится, — добавил он. — Слишком длинный, но при этом всего два патрона сверху. Я бы предпочел стандартные восьмерки. Они как обычный для А-Ка-Сорок семь.
— Я бы тоже, — засмеялся я. — Но мне важно продавать. Многие спрашивают.
— Есть стальные магазины, штампованные, по восемь. Но дорогие. Интересно?
— Мне все стальное интересно, ты же знаешь.
— Тогда пошли покажу, я взял пятьдесят штук.
Стальные — это хорошо. Санино чародейство на них ляжет, можно оружие уже вообще от всех возможных заклятий защитить.
Ощущения отпуска не получилось, я сразу перешел в работу. В знакомую, привычную до зуда в пальцах работу. Часа три провозился в подсобке с товаром, пока желудок не затребовал пищи в ультимативной форме, потом позвал Милу на обед. То есть на
