Болело горло, ломило голову, текли сопли. Приходилось зажимать то одну ноздрю, то другую и прочищать нос. Это помогало, но ненадолго. В довершение всех бед сильно хотелось есть, а на глаза не попадалось ничего съедобного, не росли даже снежные ягоды. Впрочем, пока оголодал не настолько, чтобы пробовать их на вкус. Уж пару дней без еды как-нибудь продержусь.
Тропинка тянулась меж сосен, но под ними сильно разросся подлесок, и синяя листва серьезно сокращала обзор. Пока не повернешь, не увидишь, что скрывается за очередным изгибом тропы. И чем дальше уходил от Границы, тем гуще становились заросли, сойти с тропинки уже просто не представлялось возможным — колючие лианы ежовника тянулись от дерева к дереву, оплетали стволы, поднимались молодыми отростками к небу, смыкаясь над головой переплетениями шипастых стеблей.
Некоторое время спустя я даже начал жалеть, что не повернул обратно к дороге, но по здравом размышлении выбросил мысль о возвращении из головы. Если меня где и будут караулить — так это там. Через границу можно где угодно перейти, но на самом деле где угодно — просто не пройти. Продираться напрямик по заснеженному лесу или полю можно лишь в отчаянном рывке от смерти. Никакой здравомыслящий человек так поступать никогда не станет. Не собирался так рисковать и я.
Насколько мне было известно, — между Туманным и Фортом было проложено только две нормальных дороги: та, по которой меня увезли из Лудина, и основная трасса в районе Соколовского. Наверняка были еще охотничьи тропы, которых я просто не знал, но перейти наугад через границу и оказаться посреди заснеженного поля? А дальше? Пытаться соорудить снегоступы из еловых лап? Да ну его к лешему!
Так что пусть сейчас и удаляюсь от Лудина, но эта тропа меня куда-то да приведет. Приведет к жилью — отлично, риск наткнуться на беспредельщиков не так уж велик, а за помощь и еду заплачу наличными. Выйду к дороге — тоже неплохо. По дороге до Туманного доберусь своим ходом уже к вечеру, даже если никто не подвезет. Здесь километров сорок, самое большее пятьдесят. Дойду.
Вот на погранпереход у Соколовского попасть не так просто. Идти дольше, да еще неизвестно, что с переправой через Лесную. Понятно, что ледоход пока не начался, но не знаю, не знаю. Наугад реку переходить слишком опасно.
Так что — в Туманный.
И, обретя уверенность в собственном выборе, я ускорил шаг. Теперь бы еще только дорогу отыскать, а то размечтался, распланировал…
Обдумывая свой дальнейший маршрут, я старался не забывать поглядывать по сторонам и оборачиваться, но на большее меня уже не хватало, поэтому посыпавшийся с неба мокрый снег оказался полной неожиданностью. Даже не обратил внимания, как сгустились тучи и поднялся ветер. Деревья закачались, кусты зашелестели синей листвой, сосны заскрипели. Надвигалась непогода.
У длинной, но не слишком широкой поляны дуло будто в аэродинамической трубе, и я не сразу заметил торчавшие из куч подтаявшего снега жерди, составленные друг к другу на манер индейских вигвамов. Не чем иным, кроме как засидками, укрытия быть не могли. Значит, и в самом деле охотники тропинку протоптали.
Заметно похолодало, ветер продувал насквозь, пришлось даже раскатать и опустить на лицо вязаную шапочку, а глаза прикрыть алхимическими очками. Так можно было больше не опускать лицо к земле, зато возникла необходимость протирать стекла носовым платком.
Энергетический фон заметно повысился, явственно различимые вчера через окуляры скопления магии растеклись в неровные пятна, всюду мерцали радужные разводы. Но даже больше этого напрягал размеренный шум качавшего кроны деревьев ветра. Осторожных шагов преследователя теперь было не расслышать, приходилось беспрестанно озираться. Толку-то — снегопад затянул лес белой пеленой.
Когда среди деревьев замаячил бревенчатый навес, укрываться там не стал: стен у странного сооружения не было; вероятно, его использовали для разделки туш — очень уж неприятными пятнами пестрел снег вокруг.
Я даже шаг ускорил, проходя мимо. Мало ли кого запах крови приманить может.
А потом раз — и вьюга унеслась прочь. Стих ветер, перестал валить мокрый снег.
Черная туча уползла в сторону, но небо толком не очистилось, и над головой продолжили мелькать кудлатые облака.
Снегопад мог вновь начаться в любой момент, поэтому я быстро протер очки и поспешил дальше. Впереди показались лиственницы, снег под ними был усеян опавшей хвоей, а на прогалине из сугробов проглядывали низенькие пеньки, тропа там заметно расширялась. Стало ясно, что не так давно отсюда вывозили спиленный лес.
Я этому обстоятельству несказанно обрадовался. Бродить по лесу надоело до чертиков, хотелось выйти к людям, отдохнуть, согреться и поесть. Немудрено, что, когда тропа вынырнула из густых зарослей на обочину дороги, у меня вырвалось ругательство.
