— Артист! У пулеметов стволы в другую сторону повернуты!
И тут француз сообразил. Немцы растянули цепь из пулеметов с целью не дать форсировать реку! Чтобы запереть всех находящихся в лесу на другом берегу!
— Князь! — скомандовал Луи. — Пять минут на сборы! Я буду очень признателен, если прихватишь пулемет. Олег! Возьми пару гранат и иди к лошадям. Мы сейчас с Князем подтянемся.
— Товарищ командир! — подскочил к Каранелли Красцов. — Можно с вами?
— Нет. Отдыхай!
Но, увидев, как пригорюнился парень, добавил:
— Вань! У нас только три лошади. В другой раз.
И отправился переодеваться в немецкую форму.
К дороге подъехали, когда сумерки сгустились. Лошадей оставили почти за километр. Выбирались на обочину осторожно, переползая от дерева к дереву. На другой стороне полотна располагались немцы.
— Нас обложили, как волков на охоте, — прошептал Данилов на ухо Каранелли.
— Посмотрим.
Жестом Луи показал, чтобы Лемешев подполз ближе.
— Я пойду брать «языка», — почти беззвучно проговорил он. — Олег, твой сектор слева. Николай! Возьмешь правый. Если услышите стрельбу — дайте несколько очередей.
Каранелли проскочил полотно дороги лишь через четыре часа, выбрав момент, когда только прошла машина и в глазах постовых еще было черно. На другой стороне он чувствовал себя увереннее. Во-первых, форма немецкого офицера — осветят фонарем — не страшно. Во-вторых, с языком проблем нет.
Назад он ушел через трубу под дорогой, не замеченную фрицами. Наткнулся на нее случайно, когда чуть не провалился в заросшую кустами яму. Труднее всего было протащить немецкого капитана. Оглушенного, да еще и связанного на всякий случай. Но «запасы здоровья», которым поделилось с ним дерево, еще не совсем ушли.
Капитан выложил все, что слышал на коротком совещании, которое фон Бридель провел на станции. Знал он мало, но рассказал, что полк брошен на поимку партизанского отряда. Солдаты рады неожиданной остановке по дороге на фронт. С их точки зрения ловить партизан в лесу легче, чем воевать с русскими танками. Завтра, точнее сегодня с утра, оставшиеся полтора батальона полка охватят последнюю сторону треугольника, и начнется прочесывание леса.
Допрос закончили. Лемешев достал кинжал. Мелькнули глаза фрица, наполненные ужасом. Но Каранелли отрицательно покачал головой.
— Что ты предлагаешь? — спросил по-русски Данилов.
— Пусть идет к себе.
— Так расскажет же, что он нам сообщил…
— А ты думаешь, немцы сами не догадаются, если шлепнем его?
— Догадаются.
— Вот! А так он станет с пеной у рта доказывать, что никому ничего не говорил.
— Почему?
— А зачем ему под трибунал? — вмешался Лемешев, который понял замысел Луи. — Ты прав, Артист! Насколько я понимаю немцев, они никуда не двинутся, пока не разберутся с этим офицером. Он же командир роты?
— Сейчас спрошу, — переходя на немецкий, задал вопрос Каранелли.
— В любом случае, они с ним не один час потеряют, — сказал Олег.
— Вот и я также подумал. А время нам очень нужно.
«Эх! — второй раз за несколько дней вздохнул бывший сотрудник ИНО Александр Строгин. — Как тебя нам в Испании не хватало».
Насмерть перепуганного немца довели до лошадей.
— Можно руки не развязывать, — сказал Каранелли, запрыгивая на лошадь. — И так благодарен будет.
— Это верно, — произнес Лемешев, засовывая немцу мощный кляп в рот. Для надежности обмотал его тряпкой вокруг головы.
— Ну как? — спросил Олег.
— Отлично! Пусть топает, — отозвался Каранелли.
