– Гореть тебе в аду! – выкрикнула Алевтина, выставив крестик еще ближе.
– Неужели вы хотите, чтобы я вспыхнул прямо здесь? – мягко сказал Середин. – У вас такая уютная квартира, ухоженная кухня. Зачем вам нужен пожар?
Толстушка заколебалась, потом сдвинулась к проходу, попятилась, отступая в комнату.
– Убирайся отсюда, исчадие бесовское!
– Разумеется.
Олег поднял руки, пошел вперед. Бочком, бочком протиснулся мимо женщины, не отрывая глаз от креста, открыл замок и выскочил на лестницу.
Описание охотника оказалось не совсем верным – улицы деревни Романово были настоящим лабиринтом, и найти проезд в сторону Курлово Середину удалось только по подсказке местных жителей. Но в остальном все ориентиры были точны. Через час, попрыгав по узкой колее, пробитой в лесу местами впритирку к старым соснам, Олег въехал на обещанный холм, вершина которого напоминала небольшую парковку – вправо и влево от колеи отходили притоптанные площадки между можжевельником и молодыми соснами. Однако Середин предпочел съехать вниз и припрятать мотоцикл в лапах крупной ели, протиснув его почти до самого ствола. Прихватив с собой меч, он отправился дальше на север и очень скоро ощутил в крестике жаркое биение – словно там запульсировало сердце, то выплескивая предчувствие беды, то передумывая.
«Вот проклятие…»
Ведун потер запястье и обнажил клинок, продолжая пробираться вперед через упавшие и поросшие мхом деревья, огибая густые заросли орешника и заполонившего прогалины малинника.
Крестик грелся сильнее и сильнее, но глазами Середин ничего странного и подозрительного не замечал, ушами не слышал, да и пахло здесь вполне мирно и безопасно – прелой листвой.
Оглядываясь по сторонам, молодой человек подныривал под паутину между стволами, проверял ногой на прочность выпирающие валежины, принюхивался к редко стоящим черным елям, каждая из которых могла скрыть от посторонних глаз несколько медведей.
Между тем над ним стала собираться стая птиц, прыгающих с ветки на ветку и неистовым чириканьем оповещающих окрестный лес о появлении человека. И ладно бы черные вороны зловеще каркали, нет. Это были нарядные клесты, синицы, свиристели.
Ближе к воде лес расступился, посветлел, сосны и ели сменились березами с длинными гибкими ветвями. Ветви покачивались на ветру, то и дело задевая гостя. Вот одна скользнула по голове, другая прошелестела по плечу, вот еще одна зацепилась за рукоять меча и за локоть, дернула за ногу, опутала другую.
Ведун остановился, резко взмахнув клинком – и птицы испуганно шарахнулись в стороны. В наступившей тишине Олег повернулся направо, потом налево.
Нет, все было как всегда. Чистый светлый лес, мирно качающиеся ветви, никаких выпирающих корней или прутьев, цепляющихся за ноги. Но стоило человеку двинуться дальше, как длинные гибкие плети опять коварно заскользили по телу, ухватились за оружие, захлестнули руки. Одна из веток больно вцепилась в волосы, под ногами что-то хрустнуло – ведун резко дернулся назад, крутанулся на месте, обрывая ветки и очерчивая опущенным клинком круг на земле.
– Защити, Сварог могучий, внука кровного, от колдуна и от колдуницы, от ведуна и от ведуницы, от чернеца и от черницы, от вдовы и от вдовицы, от черного, от белого, от русого, от двоезубого и от троезубого, от одноглазого и от красноглазого, от косого, от слепого, от всякого моего ворога и супостата по всякий час, поставь тын железный, забор булатный оттоле и до небес!
Прорезанная серебром черта зашипела, исторгла из себя сизое кольцо, ушедшее вертикально вверх, к голубоватым облакам, – и тут же лес вокруг загудел, зашевелился, затрещал, словно под ударом могучего урагана, выбросил вверх охапки жухлой листвы, закачался, встряхнул ветвями. Все это, вместе взятое, внезапно метнулось вперед, ударилось о невидимую границу, расплескалось в стороны, опало – и лес вокруг оказался прежним, тихим и спокойным.
Со стороны реки, мелко взмахивая черно-красными крылышками, прилетела одинокая бабочка, ударилась о Сварогову защиту и обратилась в пепел, плавно развеявшийся в воздухе. Тяжко закряхтели, наклоняясь, березы, сложились в одну общую крону, похожую на огромное человеческое лицо. Шелохнулись лиственные губы:
– Ты не сможешь сидеть там вечно, колдун. Тебе все равно придется выйти из круга.
– Хочешь предложить мне сделку? – заинтересовался Олег.
– Нет, – ответило лицо. – У тебя нет выбора. Ты уйдешь в землю, ты станешь гнилью и прахом, ты станешь пищей червям и корням. Я хочу, чтобы ты иссох в своей западне, зная об этом. Чтобы ты не имел надежды и покоя. Выйдешь из круга – я поглощу тебя. Не выйдешь – проглочу чуток попозже.
