необходимыми винтиками в машине Ночного Дозора, – системными администраторами, девушками из бухгалтерии, дежурными… Из горла Тави вырвался нервный смешок: и правда ведь заботился, не соврал. Следил, чтоб она никого не сбивала с толку. Трижды покушался на ее жизнь, в отчаянии пытаясь уничтожить центр сети, – и каждый раз отступал. Между ними стояла Настя, несчастная безжизненная тряпка, мертвая оболочка, способная только быть послушной и кроткой, не причинять неудобств окружающим, не заикаться о себе, девушка, вся жизнь которой была положена на то, чтобы стараться, стараться, стараться быть хорошей. Тави создала ее, чтобы защищать других, – но в итоге эта мягкая шкурка стала щитом, спасающим ее жизнь. Как странно… Хорошая была девочка. Жаль, что она умерла.
Тави развела руки, обнимая упруго бьющий по утесу ветер. Ветер пах морем и джунглями; он оставлял на губах кристаллики соли и горчащую сладость лиан. Ветер шумел, как прибой, как подмывающие берег волны. И Тави сама была такой волной. То, чего так боялся Андрей, она могла проделать со всеми Иными разом – хватило бы энергии… Не остановить цунами она должна была на Слоновом, а вобрать в себя его краски, его Силу. И выплеснуть обратно – измененным, трансформированным ее сумасшедшей аурой… Все пляски Ратны, все ритуалы, сумрачная волна, неумолимо катящая на холм, – все было сделано для того, чтобы перенасытить ее энергией – и вынудить породить цунами, которое сметет Изначальные Силы.
А как же добро и зло, спросила себя Тави и покачала головой. Это останется людям, которым и принадлежит изначально. Вмешательство Иных только разрушает их. Обезумевшая от взаимоисключающих эмоций Эппл, ломающая руки на обочине пустынной дороги, – вот итог работы асуров. Хаос, замешательство, потеря опоры и ориентиров… Можно ли считать настоящим злом то, что совершается по велению неодолимой природы? И добро ли то, что творится под давлением Света? В этом нет осознанного выбора. Вечная несвобода. Вечный бег в колесе судьбы…
Тави взглянула сквозь Сумрак. Воронка, похожая на ядерный гриб – или чудовищный, порожденный болезненной фантазией фонтан. Волна, фонтан – какая разница? Ценой своей жизни Дэнг оставил ей источник энергии. Тави видела переплетение узоров, создающее эту структуру, и, как на Слоновом острове, могла разрушить ее, втянуть в себя черно-белый поток – и выбросить радужной сокрушительной волной. Сделать то, что когда-то просил, требовал, вымаливал Ратна. Море Тьмы погасит Свет. Море Света развеет Тьму… Изначальные Силы исчезнут. Останется лишь серый Сумрак, содержащий в себе все оттенки… все, кроме черного и белого. Иные перестанут делиться на Темных и Светлых. Великое противостояние закончится. Судьбы асуров перестанут зависеть от единственного решения, принятого импульсивно и необдуманно, срежиссированного опытными сородичами…
Что остановило ее на Слоновом? Только память о Сильвии и нежность к Андрею. Но они оба предали ее. Сильвия – потому что была Темной. Андрей – потому что был Светлым… Свет и Тьма разрушили ее жизнь. Лишили ее свободы, дружбы, любви, всего, ради чего стоило жить. Но она может это исправить.
Тави тихо засмеялась и потянулась к воронке, нащупывая слабые места в ее структуре, выискивая нити, за которые нужно потянуть, чтобы вобрать без остатка Силу, оставленную ей Красным Драконом.
Глава 7
Небо за спиной
Он совершил ошибку и потратил слишком много Силы, пытаясь пробить портал на вершину. Безнадежное занятие: Сумрак вокруг утеса был перенасыщен энергией; он бурлил и кипел, как узкая бухта между скалами во время шторма, и нечего было и думать пробраться через эти взбесившиеся воды. Но он попытался – и теперь расплачивался за ошибку дикой головной болью и слабостью, от которой темнело в глазах. Гипогликемия. Бич Иных, потративших слишком много энергии. Усилия выжгли из крови почти всю глюкозу – если бы не привычка таскать в кармане кусковой сахар, Андрей уже лежал бы в коме.
И нельзя остановиться, отсидеться, восстановить силы. Он грыз сахар на ходу, ползком втаскивая себя на очередную отвратительно теплую и влажную ступень. Его мутило от затхлого запаха гниющих листьев, бьющего прямо в ноздри, руки покрылись липкими пятнами, крутило живот. От Андрея воняло потом, немытым телом, какой-то гнусной приправой, в которой он испачкался, слепо шатаясь по Краби. Он был отвратителен сам себе, но то, что готовилось на вершине утеса, было еще гнуснее. Он должен был торопиться: Тави, проклятый оборотень-тав, уже добралась до своей цели. Он чувствовал, как дрожит Сумрак, готовый отдать Силу – и выплеснуться мутным разрушительным потоком.
Он оказался слабаком. Он так и не сумел уничтожить эту тварь, поглощающую его любимую, не сумел предотвратить сегодняшний день, готовый разрешиться катастрофой. Он боролся с Тави как мог, беспощадно изгонял из поведения Насти любые
