— Мне сказали, что там, — хрипло заговорил Джин, — что там, кроме наших фамильных ценностей, находятся важнейшие русские исторические документы, интересующие «фирму».
— Кто вам это сказал? — Следователь напряженно пригнулся. — Ну, говорите: кто?
Джин опустил голову и сжал зубы. Молчание продолжалось не меньше трех минут. Наконец, следователь прервал его.
— Там не было никаких русских исторических документов, Грин! Там были документы из архива полтавского гестапо!
Джин вздрогнул словно под током, поднял голову и, побледнев как бумага, тихо сказал:
— Я не знал этого, верьте мне.
— Идите сюда, — следователь жестом пригласил его к длинному столу. — Взгляните на эти фотографии.
Джин на неверных ногах подошел к столу, склонился над снимками и чуть не упал ничком.
Перед ним была длинная деревянная виселица, двенадцать людей со связанными руками стояли под ней, в углу на первом плане в группе офицеров скалился в белозубой улыбке юный Лот.
— Казнь грайворонских подпольщиков, — жестко сказал следователь.
Перед ним был ров, заполненный голыми трупами. На краю рва стояли солдаты с засученными рукавами, а чуть поодаль, расставив ноги и направив вниз пистолет, красовался могучий Лот.
— Ликвидация пятисот харьковских евреев.
Перед ним была стена, стена украинской белой мазанки вся в темных пятнах, а на фоне стены скорчившиеся, с мучительными гримасами умирания фигуры в американской летной форме, «US. Air Force» — отчетливые буквы были видны на груди у одного летчика, а перед ними с автоматами, изрыгающими огонь, стояли всего двое, и ближним был оскалившийся Лот.
— Расстрел экипажа сбитой «летающей крепости», — сказал следователь. Затем он щелкнул ногтем три раза по лицу Лота. — Это один и тот же человек, не так ли? Отвечайте, Гринев.
— Да, это один и тот же, — прохрипел Джин, не отрывая взгляда от снимков.
— Вы его знаете?
Голова Джина шла кругом. «Вот оно, вот оно… вот оно…» Он скрипнул зубами и выпрямился.
— Разрешите мне сесть.
— Садитесь. Вы его знаете?
Джин обессиленно покрутил головой.
— Все еще не верите? Вот фотокопия личного дела эсэсовца Лотецкого. Взгляните!
— Вы знаете этого человека? — услышал Джин, поднял голову и увидел дядю Тео.
«Контейнер» стоял, глядя на него исподлобья бычьими глазками. Руки его были за спиной.
— Это Тео Костецкий, адвокат из Нью-Йорка, — сказал Джин. — Я видел его на квартире Лешакова-Краузе на Сорок четвертой улице.
— А вы знаете этого человека?
— Так точно, — пискнул Тео. — Джин Грин, гражданин следователь, тот самый. О нем я уже давал показания. Вы знаете все.
— Теперь подойдите сюда, — приказал следователь дяде Тео и показал ему снимки.
— Какой ужас! — воскликнул дядя Тео.
— Вы узнаете этого человека?
— Да, так точно. Это Лотар фон Шмеллинг унд Лотецки. Сейчас он именуется подполковником Лотом. Он видный сотрудник ЦРУ и активный деятель крайней правой организации «Паутина».
— Достаточно, — сказал следователь. — Уведите.
»…Что с Лотом? Если я убил его, то почему мне не предъявляют обвинения в убийстве? Если он жив, то где он, что с ним?..»
Прошло три дня. За это время Джина ни разу не вызвали на допрос. Он мерил шагами камеру по диагонали, по прямой, зигзагами, но мысль его в это время совершала гораздо более сложные, почти хаотические движения.
«Боже, — думал он, — пусть меня сошлют куда-нибудь подальше. Мне ничего не надо, я закончился, я старик… Если бы мне дали возможность видеть небо, видеть зарю, и полдень, и закат, пусть самая тяжкая жизнь, мне больше ничего не надо… Все сплелось в страшный узел: гестапо и СС, Лот, ЦРУ, „Паутина“… Что это за паутина? Я влип, я — муха? Мой идеал — Лот — славный рыцарь Ланселот — Джеймс Бонд, искатель приключений, — ты, оказывается, просто убийца-эсэсовец, ты так подло обманывал меня?.. Куда я попал? Что меня ждет? И здесь, совсем недалеко, Тоня… Знает ли она обо мне? „We alwayz kill the one we love…“, мне нужно умереть, но как это сделать?»
Через три дня в дверях появился Васюков, и Джин обрадовался: хоть что-то выяснится.
— Присаживайтесь, Грин, — легко и небрежно показал ему на стул Сергей Николаевич. Он держал возле уха телефонную трубку. Поблагодарив кого-то, он повесил трубку, что-то черкнул в блокноте, улыбнулся и спросил, как он себя чувствует, на отличном английском: — How are you getting on, Gene?
Это обращение по имени поразило Джина. Он натянуто улыбнулся и сказал по-английски:
— Чувствую себя как кошка, которая проходит по процессу тигра.
— Сядьте поближе к столу, мистер Грин. Я должен вам сказать, что следствие по вашему делу окончилось.
Все струны в Джине были натянуты до предела, но он нашел в себе силы спросить:
— К чему же вы пришли?
Офицеры перебросились взглядами, затем старший, чуть перегнувшись через стол, сказал Джину:
— Слушайте очень внимательно, Джин. Надеюсь, теперь вы понимаете, что мы располагаем достаточно серьезными источниками информации? Мы и раньше знали много, а теперь все пробелы заполнил мистер Костецкий и еще кое-кто. Готовы слушать, Грин?
— Да, — прошептал Джин.
Вслед за этим перед ним развернулась картина трех-четырех последних лет его жизни, точная до мельчайших деталей и полная такого страшного смысла, о котором он не догадывался даже в самые тяжелые дни.
— Ваш отец был убит в своей квартире не таинственными «красными», Лефти Лешаков сделал это по личному приказу Чарли Чинка, правой руки главаря гангстерской клики Красная Маска. Люди Красной Маски и убрали Лефти задолго до того, как вы стали метаться по Нью-Йорку с желанием осуществить акт личной мести.
Кто же эта загадочная Красная Маска, которую никто, даже люди Красавчика Пирелли никогда не видели в глаза? Это ваш друг, спортсмен и денди «старина Лот», с которым вы так весело проводили время в различных местах Нового и Старого Света, военный преступник Лотар фон Шмеллинг унд Лотецки.
— Как это ужасно! Значит, Костецкий был прав. Да и сам Лот признался…
— Лот — работник ЦРУ — естественно, камуфлировался. О том, кто такой Красная Маска, знал только Чарли Чинк, правая рука Лота. Тео Костецкий из «Паутины» навел вас на дом Лешакова-Краузе и хотел спровоцировать на убийство, чтобы прибрать вас к рукам. Но он опоздал. Люди Лота уже убрали Лефти и направили официальное следствие в сторону китайской банды Тонг. Таким образом, Лот, надо отдать ему справедливость, блестяще запутал все дело. Да, мистер Лот умеет выходить сухим из воды. Фиаско в Советском Союзе — его первый провал.
«Стало быть, Лот арестован?» — мелькнуло в голове Джина.
— Теперь нам придется совершить небольшой исторический экскурс. В семнадцатом году ваш отец действительно оборудовал тайник для драгоценностей в родовом склепе. Знали об этом только он и управляющий имением, некто Петр Рогаль. После революции Рогаль вел преступный образ жизни, и к моменту нападения Гитлера на Союз он находился в харьковской пересыльной тюрьме. При захвате немцами Харькова ему удалось бежать из тюрьмы. Все эти годы Гриневские сокровища не давали ему спокойно спать, и, оказавшись на свободе, он пробрался в имение, не зная, что там расположился штаб гестапо. Здесь он был схвачен. Допрашивал Рогаля оберштурмфюрер фон Шмеллинг унд Лотецки. Должно быть, он хорошо это умел делать, ибо Рогаль быстро выдал ему тайну клада. Лотецки сделал Рогаля бургомистром Грайворона.
У Лотецкого был блестящий послужной список в гестапо, он руководил казнями и лично принимал в них участие, у него были далеко идущие планы, теперь в его руках были и большие ценности. Он не хотел передавать свои козыри непосредственному начальству. Лот уже тогда начал вести двойную игру. Он спрятал в сейф с драгоценностями документы расстрелов и списки агентуры. Эти документы должны были помочь в стремительном взлете на высокую ступень в нацистской иерархии.
После разгрома на Курской дуге вермахт покатился на запад. Образовался Грайворонский «котел». Кольцо быстро сжималось, и Лотецкий вместе с Рогалем панической ночью перед взрывом здания гестапо спрятали сейф с драгоценностями и документами в ваш тайник. Здесь же, на месте, Лотецки пристрелил Рогаля. На ваше горе, Грин, ему удалось прорваться из «котла».
