Покончив с первым этажом, Симкинс послал двух бойцов наверх, а сам тем временем спустился в подвал по лестнице, ведущей из кухни. Когда он включил свет, цокольный этаж предстал перед ним просторным и чистым, будто им не пользовались вовсе: бойлеры, голые цементные стены, несколько ящиков.
«Глухо».
Симкинс направился обратно в кухню, и одновременно со второго этажа спустились бойцы. Все показывали жестами, что ничего не обнаружено.
Ни единой души во всем доме.
Никого. И новых трупов тоже не найдено.
Симкинс связался по рации с Сато, доложил, что все проверено, заодно сообщив неутешительные новости, и вышел в прихожую. Сато уже поднималась на крыльцо. За ее спиной в кабине вертолета сидел в полной прострации Уоррен Беллами, у ног которого виднелся титановый кейс с ноутбуком Сато. Секретный ноутбук директора Службы безопасности обеспечивал ей доступ к компьютерной сети ЦРУ из любого уголка мира по закодированному спутниковому каналу. Это на его экране Беллами увидел в оранжерее что-то такое, что повергло его в ужас и заставило полностью принять сторону Сато. Симкинс не догадывался, чем его так напугала директор СБ, однако из оранжереи Беллами вышел глубоко потрясенный и до сих пор от потрясения не оправился.
Сато вошла в прихожую и на мгновение замерла при виде распростертого на полу Хартмана. Затем, вскинув голову, пристально посмотрела на Симкинса:
– Лэнгдона и Кэтрин не нашли? А Питера Соломона?
Симкинс покачал головой:
– Если они еще живы, он их куда-то увез.
– В доме есть компьютер?
– Да, мэм. В кабинете.
– Проводите меня.
Вслед за Симкинсом Сато проследовала из прихожей в гостиную. Ковер был весь усыпан осколками стекла из выбитого окна. Миновав камин, большое полотно на стене и несколько стеллажей с книгами, Сато и Симкинс вошли в кабинет. Посреди отделанной деревянными панелями комнаты стоял антикварный стол с большим монитором. Сато обогнула его и, посмотрев на экран, досадливо нахмурилась, чертыхаясь себе под нос.
Симкинс, подойдя к ней, тоже взглянул на экран. Он был темным.
– Что-то не так?
Сато кивнула на пустую док-станцию рядом с монитором.
– Он пользуется ноутбуком. Прихватил его с собой.
Симкинсу от этого яснее не стало.
– Там какая-то информация, которую вы хотели бы увидеть?
– Нет, – мрачно ответила Сато. – Там информация, которую не должен видеть никто.
Кэтрин Соломон, лежа на каменном столе в подвале, слышала, как рокочет приземляющийся вертолет. До нее донесся звон бьющегося стекла, и над головой загрохотали тяжелые ботинки. Кэтрин попыталась позвать на помощь, но мешал кляп. Она не смогла издать ни звука. Чем больше она напрягала легкие, тем быстрее начинала струиться кровь по руке.
Дыхание перехватывало, в голове ощущался легкий звон.
Кэтрин осознавала, что нужно успокоиться. «Думай, шевели мозгами», – приказала она себе. Собрав волю в кулак, Кэтрин погрузилась в медитацию.
Роберт Лэнгдон плыл в бескрайней пустоте. Уцепиться взглядом было не за что, сколько он ни всматривался в бездну. Никакой опоры, никаких ориентиров.
Кромешная тьма. Мертвая тишина. Полный покой.
Даже силы тяжести нет, и непонятно, где верх, где низ.
Тело исчезло.
«Наверное, это смерть».
Время раздвигалось, растягивалось и сжималось, будто жило своей собственной жизнью. Лэнгдон потерял ему счет. Сколько прошло?
«Десять секунд? Десять минут? Десять дней?»
Внезапно, как звезды в далеких галактиках, начали вспыхивать воспоминания, накрывая Лэнгдона взрывной волной, катящейся по бескрайней пустоте.
Память Роберта Лэнгдона вдруг прояснилась. В мысли ворвалась череда картинок из прошлого – ярких и пугающих. Над ним нависает сплошь покрытое татуировками лицо. Мощные руки приподнимают его голову и с силой обрушивают затылком на твердый пол.
Взрыв боли… и темнота.
Серый свет.
Пульсация.
Обрывки воспоминаний. Его волочат в полубессознательном состоянии куда-то вниз, глубоко вниз. Похититель что-то бормочет.
«Verbum significatium… Verbum omnificum… Verbum perdo…»[10]
Глава 110
Директор Сато стояла в одиночестве в центре кабинета, дожидаясь, пока в отделе космической съемки ЦРУ обработают ее запрос. Одно из преимуществ работы в округе Колумбия – хорошее спутниковое покрытие. Возможно, судьба им улыбнется и подарит снимок дома, сделанный сегодня вечером с удачно расположившегося спутника, и на нем будет видно, в каком направлении отъезжал от дома автомобиль в течение последнего получаса.
– Сожалею, мэм, – отозвался сотрудник отдела. – Сегодня по этим координатам ничего нет. Будете посылать заявку на передислокацию спутника?
– Нет, спасибо. Уже поздно.
Повесив трубку, Сато озабоченно выдохнула, не представляя, как определить, куда направился объект. Она вышла в прихожую, где бойцы, запаковав тело Хартмана в мешок, несли его к вертолету. Симкинса, которому Сато приказала собирать всех и готовиться к возвращению в Лэнгли, она обнаружила в гостиной – и почему-то на четвереньках. Вид у него был такой, будто ему нездоровится.
– Что с вами?
Он поднял голову и посмотрел на Сато странным взглядом.
– Вы вот это видели? – Симкинс ткнул пальцем в пол.
Подойдя поближе, Сато присмотрелась к ковру и помотала головой, ничего особенного не разглядев.
– Присядьте на корточки, – подсказал Симкинс. – И посмотрите на ворс.
Сато послушно присела – и поняла, что он имеет в виду. Ворс оказался местами примятым… по ковру пролегли две параллельные колеи, будто по нему катили что-то тяжелое.
– Самое загадочное, – продолжал Симкинс, – это куда они ведут. – Он показал рукой.
Сато проследила взглядом две едва заметные параллели, пересекающие ковер. Следы упирались в огромное – от пола до потолка – полотно, висящее рядом с камином.
«Как такое может быть?»
Подойдя вплотную к картине, Симкинс попытался снять ее со стены. Ни в какую.
– Закреплена намертво, – доложил он, пробегая пальцами по краю рамы. – Постойте, тут внизу что-то есть. – Под нижней кромкой палец задел крошечный рычажок. Раздался щелчок.
Симкинс толкнул раму, и картина повернулась, как вращающаяся дверь. Сато невольно сделала шаг вперед.
Включив фонарь, Симкинс направил луч в темный провал за дверью.
Сато прищурилась.
«Ну что же…»
Короткий темный коридор заканчивался массивной металлической дверью.
Вал воспоминаний, прокатившийся через тьму, в которую погрузились мысли Лэнгдона, отхлынул так же внезапно, оставив шлейф из раскаленных искр, кружащих в вихре под знакомый монотонный шепот.
«Verbum significatium… Verbum omnificum… Verbum perdo…»
Бормотание напоминало заунывный хор, исполняющий средневековую стихиру.
«Verbum significatium… Verbum omnificum…»
Слова эхом раскатывались по бездне, к хору присоединялись все новые голоса.
«Апокалипсис… Франклин… Апокалипсис… Слово… Апокалипсис…»
Внезапно где-то вдали загудел погребальный колокол. Он звенел не смолкая, все громче и громче. Все настойчивее, будто в надежде, что Лэнгдон догадается, будто увлекая за собой его мысли.
Глава 111
Колокол на башне с часами звонил целых три минуты, и от его звона дрожали хрустальные подвески люстры над головой Лэнгдона. Давным-давно, несколько десятилетий назад, он приходил в знакомый всем зал академии Филипс-Эксетер на лекции. Теперь же он приехал послушать обращение своего замечательного друга к ученикам. Свет начал гаснуть, и Лэнгдон занял место у задней стены, под пантеоном с портретами директоров академии.
Аудитория примолкла.
В полной темноте высокая темная тень пересекла сцену и поднялась на трибуну.
– Доброе утро! – раздался усиленный микрофоном негромкий голос.
Слушатели подались вперед и начали вытягивать шеи, пытаясь рассмотреть лицо лектора.
Вспыхнул проектор, на экране появилась поблекшая черно-белая фотография, изображающая живописный замок из красного песчаника с квадратными башнями и готическими украшениями.
– Кто мне ответит, где это? – спросил человек за лекторской трибуной.
