полном распоряжении Питер Соломон. Верховный досточтимый мастер. Кто лучше его разберется в секретах масонской пирамиды и самого здания?
Питер бился в кресле, что-то невнятно мыча сквозь кляп.
– Понимаю, ты волнуешься за Кэтрин, – посочувствовал Малах. – Не волнуйся, конец близок.
Самому Малаху финал теперь казался внезапно близким. Столько лет прошло в муках, выжидании, поисках, разработке планов – и вот наконец момент настал.
Лифт начал тормозить, и Малах ощутил прилив восторга.
Кабина дернулась и замерла.
Разъехались в стороны бронзовые двери, и перед Малахом открылся величественный зал. Просторное квадратное помещение, украшенное масонской символикой, освещал лунный свет, льющийся через квадратное же окно в шпице уходящего ступеньками вверх потолка.
«Я вернулся туда, откуда начал свой путь», – подумал Малах.
Храмовый зал – именно здесь Питер Соломон с братьями по ложе так опрометчиво приняли Малаха в свои ряды. И теперь самая трепетно оберегаемая масонская тайна – которую большинство братьев считают не более чем легендой – вот-вот станет его единоличным достоянием.
– Он ничего не найдет, – заявил Лэнгдон, поднимаясь вслед за Сато и остальными по деревянной потайной лестнице. В голове еще шумело, и ориентация в пространстве давалась с трудом. – Никакого Слова – в буквальном смысле – не существует. Это лишь метафора, символ Мистерий древности.
За ним двое бойцов спецотряда под руки вели Кэтрин, ослабевшую от потери крови.
Пока все осторожно пробирались через развороченную взрывом дверь, потом через вращающуюся картину в гостиную, Лэнгдон успел объяснить Сато, что Утраченное слово принадлежит к бессмертным символам масонства: одно-единственное слово, написанное на таинственном языке, который уже не поддается человеческому пониманию. Только самый просвещенный сможет понять тайный смысл Слова и познать его могущественную силу.
– Подразумевается, – добавил в заключение Лэнгдон, – что, если у человека хватило знаний обрести Утраченное слово, он сможет постичь и Мистерии древности.
Сато обернулась.
– То есть вы утверждаете, что преступник ищет… слово?
Лэнгдон и сам понимал, насколько абсурдно такое предположение, однако оно разрешало многие вопросы.
– Я, конечно, в церемониальной магии не специалист, однако тексты на подвальной стене и замеченный Кэтрин нетатуированный участок кожи на макушке нашего похитителя наводят на мысль, что он действительно надеется отыскать Утраченное слово и вписать его в этот пустой круг.
Сато повела всех в столовую. Снаружи прогревался вертолет, лопасти тарахтели все громче и громче. Лэнгдон продолжал рассуждать вслух:
– Если этот тип и впрямь верит, что ему вот-вот откроются Мистерии древности, могущественнее символа, чем Утраченное слово, для него не существует. И если он его отыщет и напишет на темени – кстати, темя само по себе священно, – то наш похититель, без сомнения, сочтет, что полностью экипирован и подготовлен по всей форме ритуала для… – Лэнгдон осекся, увидев, как побледнела Кэтрин при мысли об участи, уготованной брату.
– Роберт, – проговорила она едва слышно, и ее слова потонули в шуме вертолета, – это же как раз хорошо? Если ему сначала – прежде чем приносить Питера в жертву – необходимо написать Слово на темени, значит, у нас еще есть время. Он не убьет Питера, пока не отыщет Слово. А раз никакого Слова не существует…
Агенты заботливо придвинули стул для Кэтрин, а Лэнгдон попытался придать лицу оптимистичное выражение.
– К несчастью, Питер думает, что ты до сих пор лежишь в подвале и истекаешь кровью. И единственный для него шанс спасти тебя – безоговорочно подчиниться маньяку. То есть, возможно, помочь ему в поисках Слова.
– И что? – не понимала Кэтрин. – Слова-то нет…
– Кэтрин, – профессор пристально посмотрел ей в глаза. – Если бы я думал, что ты умираешь, и мне пообещали твою жизнь в обмен на некое Утраченное слово, я бы выдал этому маньяку слово – какое угодно, – а потом молился изо всех сил, чтобы он сдержал свое.
– Директор Сато! – позвали из соседней комнаты. – Вам лучше взглянуть самой…
Сато поспешно вышла из столовой и у лестницы столкнулась со спускающимся из спальни агентом. В руках он держал белокурый парик.
«Это еще что?»
– Элемент маскировки преступника, – пояснил агент. – В гардеробной нашел. Посмотрите повнимательнее.
Парик оказался неожиданно тяжелым. Сама нашлепка была сделана из толстого геля, а с изнанки почему-то торчал провод.
– Гелевый аккумулятор, моделируемый по форме черепа, – доложил агент. – Питает точечную оптоволоконную камеру, спрятанную в волосах.
– Что? – Запустив пальцы в густую искусственную шевелюру, Сато нащупала там крошечный объектив, надежно скрытый в белокурых прядях. – То есть этот парик – скрытая камера?
– Видеокамера, – подчеркнул агент. – Отснятые материалы хранятся вот тут, на карте памяти. – Он показал на полупроводниковую кремниевую плату размером с почтовую марку, утопленную в нашлепке парика. – Возможно, включается по сигналу датчика движения.
«Боже! – подумала Сато. – Вот, значит, как ему удалось».
По вине этого миниатюрного устройства, по всем статьям превзошедшего скрытые камеры в петлицах, мир сегодня оказался на грани катастрофы, которую Сато весь вечер пыталась предотвратить. Бросив на камеру в парике испепеляющий взгляд, директор СБ вернула улику агенту.
– Продолжайте обыск, – приказала она. – Важны любые мелочи. Поскольку известно, что ноутбук он увез, надо выяснить, как он собирается выходить на связь с миром. Обыщите кабинет, там могут найтись инструкции, кабели – хоть что-нибудь, из чего можно понять, каким он располагает оборудованием.
– Слушаюсь, мэм. – Агент поспешил выполнять.
«Пора выдвигаться».
Под доносящееся снаружи завывание вертолетного винта на полных оборотах Сато быстрым шагом направилась в столовую, где Симкинс расспрашивал Уоррена Беллами о том здании, куда предположительно направился преступник.
«Масонский храм».
– Парадные двери запечатаны изнутри, – рассказывал Беллами, которого, несмотря на теплоизолирующее одеяло из фольги, все еще била дрожь после «прогулки» по Франклин-сквер. – Попасть в здание можно только через задний вход. Там кодовый замок, и комбинация цифр известна лишь братьям по ложе.
– Назовите, – велел Симкинс, делая пометки в блокноте.
Беллами, окончательно ослабнув, опустился на стул. Стуча зубами, он проговорил код доступа, потом добавил:
– Адрес здания – 1733 по Шестнадцатой улице, но парковка и подъезд с обратной стороны. С ходу найти трудновато, однако…
– Я знаю, где это, – вмешался Лэнгдон. – Как прибудем, покажу.
Симкинс помотал головой:
– Нет, профессор, вы остаетесь здесь. Это боевая…
– Черт возьми! – взорвался Лэнгдон. – Там Питер! А это здание – настоящий лабиринт. Без провожатого вы минут десять будете плутать, добираясь до Храмового зала.
– Он прав, – подтвердил Беллами. – Там действительно лабиринт. Есть лифт, но он старый, сильно громыхает и открывается прямо в Храмовый зал. Так что, если хотите застать преступника врасплох, придется подниматься пешком.
– Вы заблудитесь, – не сдавался Лэнгдон. – От черного входа нужно пройти через Зал регалий, Зал славы, центральную лестничную площадку, потом Атриум, парадная лестница…
– Хватит, – прервала его Сато. – Лэнгдона берете с собой.
Глава 116
Энергия прибывала.
Малах чувствовал, подкатывая кресло с Питером Соломоном к алтарю, как сила бьется, пульсирует, волнами расходится по телу.
«Я покину этот Храм гораздо более могущественным, чем в начале пути».
Осталось только отыскать последнюю составляющую.
– Verbum significatium, – прошептал он чуть слышно. – Verbum omnificum.
У алтаря Малах остановился, обошел кресло кругом и расстегнул тяжелый портфель, что покоился у Питера на коленях. Из недр портфеля татуированный извлек каменную пирамиду, которую подставил под лунный луч, развернув основанием к Питеру, чтобы тот разглядел нанесенную на дне решетку.
– Все эти годы ты хранил ее, – издевательски заметил Малах, – понятия не имея, что за тайны она скрывает.
Осторожно пристроив пирамиду на край алтаря, он снова запустил руку в портфель.
– А этот талисман, – продолжил он, доставая золотое навершие, – и в самом деле сумел создать порядок из хаоса, в точности как предсказывалось.
Малах бережно водрузил золотую пирамидку на усеченную вершину каменной и отступил, открывая Питеру обзор.
– Вот он, твой симболон, любуйся!
Лицо Питера исказилось, он попытался что-то сказать.
– Отлично. Вижу, тебе есть чем со мной поделиться.
Малах резким движением выдернул кляп.
Питер Соломон закашлялся и несколько секунд глотал воздух, прежде чем смог выговорить первое слово:
– Кэтрин…
– Ее время на исходе. Если хочешь спасти сестру, придется делать как я велю.
Малах подозревал, что Кэтрин уже мертва, – а если и нет, все равно ей недолго осталось. Не важно. Пусть скажет спасибо, что вообще дожила до прощания с братом.
– Пожалуйста, – умолял Питер севшим голосом. – Вызови ей «скорую»…
– Непременно. Но прежде ты мне расскажешь, как попасть на потайную лестницу.
– Куда?! – Питер не поверил своим ушам.
