Глава провинции, пятидесятилетний мужчина, выходец из богатой и знатной семьи, побледнел.
– Отвечайте! – приказал Пазаир. – Вы же присутствовали на этой церемонии.
– Да... царь произнес эти слова.
– Почему вы приняли богатства, которые вам не принадлежали?
– Кадастр был изменен...
– Фальшивый кадастр, – уточнил визирь, – без моей печати и печати великого жреца Карнака! Вам следовало поставить в известность меня. На что вы рассчитывали? Что месяцы быстро пролетят, Кани уйдет в отставку, я буду отстранен от должности, а мое место займет один из ваших сообщников?
– Я не позволю вам обвинять...
– Вы оказали пособничество заговорщикам и убийцам, – перебил его Пазаир. – Бел-Тран оказался достаточно изворотлив, чтобы между вами и Двойным Белым домом нельзя было установить непосредственную связь, поэтому я не смогу доказать, что вы действовали с ним заодно. Но мне достаточно совершенного вами должностного преступления. Вы недостойны управлять провинцией. Считайте вашу отставку от должности окончательной.
Визирь провел суд в Фивах перед главными воротами храма Карнака, где соорудили деревянную пристройку. Несмотря на советы Кема, руководствовавшегося интересами безопасности, Пазаир отказался слушать дело при закрытых дверях, о чем его просили и обвиняемые. Огромная толпа собралась вокруг суда.
Визирь, перечислив главные эпизоды дела, зачитывал обвинительные заключения. Один за другим выступали свидетели. Секретари записывали показания. Суд, в составе двух жрецов Карнака, главы города Фив, жены одного из вельмож, акушерки и старшего военачальника, вынес приговор, который Пазаир признал соответствующим духу и букве Закона.
Глава провинции, снятый с должности, был приговорен к пятнадцати годам тюрьмы и к выплате огромной суммы возмещения убытков храму. Трое старост деревень, обвиненных во лжи и в присвоении продуктов, превратились в батраков, а их собственность раздали беднякам. Начальника службы кадастра в Фивах приговорили в десяти годам каторжных работ.
Визирь не требовал ужесточения наказания. Никто из обвиненных не опротестовывал приговор.
Еще одна из сетей Бел-Трана была уничтожена.
18
– Взгляни на небо пустыни, – обратился к Сути старый воин. – Именно там зарождаются драгоценные камни. Небо дарит миру звезды, а звезды рождают металлы. Если ты умеешь с ними разговаривать, если тебе удастся расслышать их голоса, ты познаешь тайну золота и серебра.
– А ты знаешь их язык?
– Я был пастухом, пока не вступил вместе с кланом на дорогу в никуда. Мои дети и жена умерли в год великой засухи. Поэтому я оставил деревню и направил свои стопы в будущее без лица. Зачем искать берег, с которого никто не возвращается?
– Потерянный город – это не сон?
– Наш бывший вождь ходил туда несколько раз и приносил золото. Такова правда.
– Мы идем правильным путем?
– Если ты воин, ты сам знаешь.
Старик твердым шагом шел впереди отряда. В этом жестоком и пустынном районе на протяжении многих часов не встретишь даже антилопу. Сути шагал рядом с Пантерой, возлежавшей на импровизированных носилках, которые несли шестеро нубийцев, преисполненные счастья от того, что на их руках шествовала золотая богиня.
– Опустите меня, я хочу пройтись, – заявила «богиня».
Воины подчинились и запели песню, обещавшую врагам, что их разорвут в мелкие клочья и поглотят их магическую силу.
Пантера выглядела недовольной.
– Что ты злишься? – поинтересовался Сути.
– Это глупая затея.
– Разве ты не желала стать богатой?
– Мы знаем, где наше золото, зачем идти за миражом, рискуя умереть от жажды?
– Нубиец не умрет от жажды, и я не бегу за миражом. Этих обещаний тебе достаточно?
– Клянись, что мы пойдем искать наше золото там, где мы его оставили.
– Отчего столько упрямства?
– Ты чуть не погиб из-за этого золота, я тебя спасла. Чтобы завладеть богатством, ты убил полководца-предателя. Хватит испытывать судьбу!
Египтянин улыбнулся. У Пантеры имелось свое представление о тех событиях. Сути не стремился завладеть золотом. Настигнув пустившегося в бегство лжесвидетеля и убийцу, пытавшегося уйти от суда визиря, он лишь применил закон пустыни. То, что богатство досталось ему, – лишь свидетельство справедливости его поступка.
– Представь себе, – мечтательно произнес Сути, – потерянный город полон золота, и мы...
– Мне плевать на твои безумные планы! – перебила его Пантера. – Поклянись, что мы вернемся в пещеру.
– Даю слово.
Белокурая богиня довольно улыбнулась и поднялась на носилки...
Тропинка обрывалась у подножия горы, склон которой был усыпан черными камнями. Ветер выметал пустыню: ни сокола, ни ястреба в удушающем небе.
Старый воин сел. Нубийцы последовали его примеру.
– Дальше мы не пойдем, – заявил Сути старый воин.
– Чего вы испугались?
– Наш вождь разговаривал со звездами, мы – нет. За этой горой нет ни одного источника воды. Тот, кто бросал вызов потерянному городу, погибал, поглощенный песками.
– Но не ваш вождь!
– Его вели звезды. Но его секрет утрачен. Мы дальше не пойдем.
– Разве ты не искал смерти?
– Не такой.
– Вождь не передал тебе никаких сведений?
– Вождь не болтает, он действует.
– Сколько времени он был в походе?
– Луна поднималась три раза.
– Меня защитит золотая богиня.
– Она останется с нами, – твердо сказал старый воин.
– Ты что, пойдешь против моей власти? – удивился Сути.
– Если ты хочешь сгинуть в пустыне – твоя воля. Мы останемся здесь до пятого восхода луны, потом мы вернемся в оазис.
Сути направился к ливийке, обворожительной, как никогда. Ветер и солнце сделали ее кожу янтарное, позолотили волосы, подчеркнув дикость и непокорность характера.
– Я ухожу, Пантера.
– Твой город не существует.
– Он полон золота. Я иду не к смерти, а к другой жизни, к той, о которой мечтал взаперти в школе писцов в Мемфисе. Этот город не только существует, он будет принадлежать нам.
– Мне хватит нашего золота, – ответила Пантера.
– Я вижу больше, гораздо больше! Представь себе, что душа нубийского вождя, которого я убил, вселилась в меня и что она ведет меня к сказочному богатству... Какой безумец смог бы отказаться от такого приключения?
– Какой безумец решился бы пуститься в этот путь? – парировала ливийка.
– Поцелуй меня, золотая богиня. Ты принесешь мне удачу!
Их губы были горячи, как ветер с юга.
– Раз уж ты осмелился меня покинуть, – удачи тебе!
Сути захватил два бурдюка солоноватой воды, сушеной рыбы, лук, стрелы и кинжал. Он не лгал Пантере: душа Поверженного врага будто указывала ему путь. С вершины горы он созерцал величественный пейзаж. Ущелье с красноватой почвой, извиваясь между двумя отвесными скалами, вело к другой пустыне, широкой, как горизонт. Сути устремился туда, подобно пловцу, бросающемуся в волну. Он чувствовал зов неизвестной страны, сверкающими нитями притягивавшей «го к себе.
Сути без труда преодолел ущелье. Ни птиц, ни животных, ни рептилий – будто любое проявление жизни отсутствовало здесь. Утоляя жажду маленькими глотками, он остался отдохнуть в тени скалы до наступления ночи.
Как только появились звезды, Сути поднял глаза к небу, пытаясь расшифровать послание и мысленно проводя между ними линии. Вдруг падающая звезда прочертила небо и указала путь, который Сути запечатлел в памяти. Видимо, в этом направлении и следовало идти.
Даже будучи породненным с пустыней на уровне инстинктов, Сути ощущал, с какой тяжестью наваливалась на него жара; каждый шаг приносил страдания, но он продолжал идти за невидимой звездой. Жажда вынудила его осушить бурдюки. Сути упал на колени. Далеко, вне досягаемости, – красная гора. У него не было сил разведать скалы в поисках источника воды. Однако он не ошибался. Сути пожалел, что не рожден ориксом, способным скакать к солнцу, не чувствуя усталости.
