Единственное, в чем я не ошибся, это связь между убийством Беранира и заговором. Но как я мог предположить, что вы можете быть хоть как-то замешаны в этом гнусном преступлении? Я был плохим визирем, который слепо судил обо всем и верил в вашу искренность. И в этом ваши расчеты оправдывались... Но Беранира требовалось устранить. Как верховный жрец Карнака, он занимал очень важное положение и смог бы оказать мне помощь в расследовании такими средствами, которыми я не располагал. Но кто знал о том, что Беранир займет этот пост? Пять человек. Трое из них не могли быть заподозрены – это царь, предшественник Беранира в Карнаке и вы сами. Зато двое оставшихся являлись прекрасными претендентами на роль подозреваемых – старший лекарь, который хотел устранить меня и жениться на Нефрет, и верховный страж Монтумес, его сообщник, который, не колеблясь, отправил меня на каторгу, зная, что я невиновен. Я долго верил в причастность одного из них, пока не понял, что они не покушались на жизнь моего учителя. Орудие преступления, игла из перламутра, указывала скорее на женщину. Я пошел по ложному пути. Чтобы воткнуть иглу в шею жертвы, которая не оказала ни малейшего сопротивления, надо было принадлежать к узкому кругу близких Бераниру людей и быть способным на убийство мудреца, даже зная, что это грозит проклятием. Однако расследование показало, что три подозреваемые женщины не виновны в злодеянии.
– Вы не забыли о поглотителе теней? – спросил Баги.
– Допрос, который провел Кем, развеял все мои сомнения. Он не был убийцей Беранира. Остаетесь только вы, Баги.
Бывший визирь не стал отпираться.
– Вы прекрасно знали его скромное жилище и его привычки. Под тем предлогом, что пришли поздравить, вы нанесли ему визит в час, когда никто не мог вас увидеть. Вы, человек теней, умеете пройти незамеченным. Беранир повернулся к вам спиной, и вы вонзили ему в затылок иглу из перламутра, которую похитили у Силкет во время одной из тайных встреч с Бел-Траном. Никогда еще не знала эта земля более подлого убийства! Затем последовали удачи: Беранир мертв, я на каторге, но вас в этом никто не может обвинить, верховный страж не способен узнать вас, Нефрет оказалась в подчинении у старшего лекаря, а Сути находился в беспомощном состоянии. Бел-Тран стал бы визирем, а Рамсес отказался бы от трона в вашу пользу. Но вы недооценили силу души Беранира и забыли о существовании высших сил. Устранить меня с пути оказалось недостаточно, следовало помешать Нефрет почувствовать истину. Бел-Тран и вы, оба презирающие женщин, совершили ошибку, не принимая ее в расчет. Без Нефрет я бы действительно проиграл, а вы стали бы владыками Египта.
– Позвольте мне покинуть страну вместе с семьей, – попросил Баги хриплым голосом. – Моя жена и дети невиновны.
– Тебя будут судить, – ответил фараон.
– Я служил вам верой и правдой, но меня никогда не ценили по достоинству. А вот Бел-Тран оценил меня в полной мере. Кто такой Беранир или этот ничтожный Пазаир по сравнению со мной? Что их ученость рядом с моей?
– Ты был мнимым мудрецом, Баги, и худшим из преступников. Чудовище, которое ты взрастил в себе, тебя же и сожрало.
В тот праздничный день комнаты Двойного Белого дома были пустынны, но, опасаясь нового нападения Сути, Бел-Тран не отпустил стражников, потребовав, чтобы те удвоили бдительность. Всеобщее ликование забавляло его: народ еще не знал, что прославляет имя уже свергнутого царя. Кого удивит, что опороченный Рамсес уступит свое место уважаемому всеми Баги? Старому визирю, никогда не проявлявшему властолюбия, конечно же, будут доверять.
Бел-Тран подумал, что к этому часу Рамсес уже должен был отречься от власти, а на троне восседал Баги со скипетром власти в руке. Писец уже записывал первый указ о смещении Пазаира, заключении его под стражу за государственную измену и назначении визирем Бел-Трана. Через несколько минут за ним придут, чтобы отвести во дворец для присутствия на церемонии восшествия на престол нового фараона.
Баги быстро потеряет голову от власти. Бел-Тран сумеет обманывать его как можно дольше, а сам будет действовать так, как считает нужным. Как только царство окажется полностью в его руках, визирь избавится от старика, если только болезнь раньше не выполнит эту неприятную обязанность за него.
Из окна второго этажа Бел-Тран увидел Кема, идущего во главе караульного отряда. Почему нубиец все еще на своем посту? Видимо, Баги забыл отстранить его. Бел-Тран не станет совершать подобных ошибок, он как можно скорее окружит себя подчиненными, преданными его делу.
Воинственный вид Кема удивил его. Нубиец не был похож на побежденного, вынужденного исполнять неприятный для него приказ. Но ведь бывший визирь убеждал Бел-Трана, что нет никакого риска и провал невозможен. Там, куда он припрятал Завещание богов, никто не сможет его найти.
Стражники Двойного Белого дома опустили оружие и пропустили Кема. Бел-Тран запаниковал. Случилось что-то непредвиденное. Он вышел из своей комнаты и бросился в глубь здания, где имелся запасной выход на случай пожара. Засов со скрежетом открылся, и Бел-Тран углубился в коридор, выходивший в сад. Забравшись в самую гущу кустов, он крадучись пошел вдоль ограды.
В тот момент, когда он собирался ударить стражника, стоявшего у главных ворот, на его плечи обрушилось что-то тяжелое и сбило его с ног. Сильная лапа Убийцы пригвоздила беглеца к земле.
Сопровождаемый верховными жрецами Гелиополя, Мемфиса и Карнака, фараон, после церемонии объединения Севера и Юга, прошел во двор, где должен был совершиться ритуал обновления. Оставшись наедине с богами, он приобщился к их тайнам, впитав в себя их мудрость и знания, после чего вернулся в мир своих подданных.
Рамсес, царь, коронованный дважды – богами и людьми, – сжимал в правой руке кожаный футляр с Завещанием богов, передаваемым от фараона к фараону.
Из дворцового окна в Мемфисе царь показал своему народу документ, который делал его законным правителем Египта.
Гонцы помчались разносить эту новость во все концы света. От Крита до Азии, от Ливана до Нубии друзья, союзники и враги – все узнают о том, что царствование Рамсеса Великого продолжается.
Шел пятнадцатый день разлива Нила. Всеобщее ликование достигло апогея. Стоя на террасе своего дворца вместе с визирем, Рамсес созерцал город, освещенный огромным количеством масляных светильников. В эти жаркие летние ночи Египет предавался лишь веселью и радостям жизни.
– Какое великолепное зрелище, Пазаир.
– Отчего же так вышло, что зло завладело душой Баги?
– Видимо, оно жило в ней с рождения. Я совершил большую ошибку, сделав его визирем, но боги помогли мне исправить ее, выбрав тебя. Ни один из живущих не может изменить того, что заложено в нем. Мы же, на ком лежит ответственность за судьбу народа, наследники высшей мудрости, должны уметь различить это. А теперь пора вершить законный суд. На нем, и только на нем, держатся величие и благополучие страны.
