Странно, но отец не упоминал дедушку, своего отца.
Историю дедушки Борису, ученику седьмого или восьмого класса, рассказала бабушка.
Они поженились за несколько дней до начала войны вопреки воле родителей, считавших, что таким молодым и необеспеченным ещё не следует жениться. В первый же день войны она проводила мужа до военкомата, а оттуда – к эшелону, уходившему на фронт. Бабушке в ту пору было девятнадцать лет. Она успела окончить первый курс медицинского института. С институтом она эвакуировалась в Челябинск. Только в начале 1943 года впервые получила письмо от мужа. До этого у нее не было представления о его судьбе. И ему не удавалось узнать, где находится его жена, смогла ли эвакуироваться, или разделила участь оставшихся евреев.
Дедушка, оказывается, был ранен в июле 1941 года. После госпиталя его направили в танковое училище. Свёрнутое треугольником письмо пришло с фронта. Дедушка был лейтенантом, командиром танка.
Благодаря некоторым намёкам бабушка предположила, что муж участвует в окружении немцев под Сталинградом. Потом выяснилось, что её предположения были верны.
Вскоре после получения этого драгоценного треугольника жизнь вечно голодной студентки несколько улучшилась. Муж выслал ей денежный аттестат.
Летом 1943 года пришло письмо из госпиталя. Дедушка был ранен в бою на Курской дуге. Бабушка рвалась к нему в госпиталь в Новосибирск. Но студентки-медички днём и ночью работали в госпиталях в самом Челябинске. Деканат не отпустил её.
А в октябре 1944 года произошло нечто почти фантастическое. С фронта в Челябинск приехал муж, капитан-танкист. Бабушка не помнила деталей, да и дедушка рассказывал, всё превращая в шутку. Но шутка была грустноватой.
В летних боях в Белоруссии его рота совершила подвиги невероятные. Всех уцелевших наградили высокими орденами. А командир роты остался вообще без награды. Командование бригады представило его к званию Героя. Но то ли где-то в штабах затерялось представление, то ли кому-то не понравилось, что капитан – еврей, за эти бои дедушка не получил даже медали. Бабушка рассказывала, что её муж относился к этому с юмором. Его вполне устраивало то, что он имел. А имел он орден 'Отечественная война' первой степени, 'Красную звезду' и медаль 'За отвагу' Но что было почти невероятным – это номера орденов. Сумма цифр на обоих орденах равнялась двадцати одному – счастливому числу дедушки. Надо же такое совпадение!
Борис мысленно улыбнулся. Двадцать один это и его счастливое число. И привычка у него суммировать даже цифры на номерах едущих впереди автомобилей.
Может быть права бабушка, когда говорит, что внук не только внешне очень похож на дедушку. Несомненно, внешне он действительно очень похож на дедушку. Доказательство тому две фотографии – дедушка и бабушка в день женитьбы, юные, красивые, и фотография, сделанная в Челябинске в октябре 1944 года. Дедушка на ней такой же молодой и красивый. А бабушка… Недаром она не хотела фотографироваться. Эвакуация её не украсила.
Приезд дедушки в Челябинск оказался компенсацией за историю с награждением. Сказалось угрызение совести у командования бригады и даже корпуса. Они направили капитана на танковый завод получить машины и привезти на фронт маршевую роту.
Дедушка пробыл в Челябинске десять дней. Самых счастливых десять дней в жизни бабушки. А потом судьба обрушила на неё страшную расплату за счастье.
В начале февраля бабушка получила похоронку и неофициальное письмо из политотдела корпуса, в котором описывалось, каким необыкновенным человеком был капитан, погибший смертью героя.
К этому времени измождённая студентка уже не могла скрыть признаков беременности. Через два месяца после окончания войны родился сын, Борин отец. Бабушка в ту пору жила в Киеве. Даже в старости не исчезли следы былой красоты. А тогда…
Как-то Боря, ещё совсем ребёнок, спросил её:
– Почему ты не вышла замуж?
– Не могла. Я очень любила его. А ещё как узнала подробности о его гибели… Нет, не могла.
Бабушка работала в госпитале инвалидов Отечественной войны. Однажды, через несколько лет после войны к ним поступил пациент с обострением хронического остеомиелита после ранения бедра. Он долго вглядывался в бабушку и всё пытался вспомнить, где встречал её. А услышав бабушкину фамилию, вскрикнул: 'Да ведь это жена моего ротного! Я ведь видел её на его фотографиях!'
Он много рассказывал бабушке о своём любимом командире. Как-то вечером, когда бабушка была дежурным врачом, он рассказал ей о гибели командира роты.
Случилось это в конце января 1945 года. Бои шли страшные. Ещё до рассвета командир бригады собрал всех офицеров. Командир взвода в роте дедушки, он тоже был на этом разборе. Комбриг приказал роте выйти на шоссе. Капитан тут же посмел заметить, что даже при благоприятном стечении обстоятельств этот вариант обречён на провал. К тому же, нет данных разведки. Нет ни малейшего представления о противнике. Известно только, что против них действует эсэсовская танковая дивизия 'Викинг' – одна из самых сильных в немецкой армии. Но комбриг напомнил, что приказ не обсуждается, а выполняется.
Всё случилось именно так, как предсказал ротный. В атаку они развернулись под самым носом у немцев. В засаде находилось больше десяти 'тигров' – тяжелых немецких танков. Шутя, они раздолбали всю роту. Он выскочил из горящего танка и спрыгнул в неглубокий заброшенный окопчик. Тут же чуть впереди загорелся танк ротного. Из машины успели выбраться командир и механик-водитель. То ли в огне они очумели и потеряли ориентацию, то ли намеревались укрыться в большой воронке в нескольких метрах по носу танка, но помчались они не назад, а вперёд. И тут же попали в лапы немцев, скрывавшихся за заснеженными кустами. Между деревьями стоял хорошо замаскированный 'тигр'.
Командир взвода не скрывал слёз, видя всё происходившее метрах в шестидесяти-семидесяти от него и абсолютно не имея возможности помочь любимому командиру.
К капитану подошёл долговязый немецкий офицер, несколько раз ударил его по лицу, рванул на нём меховую безрукавку, свинтил все награды и сунул их в свой карман. Затем немцы привязали капитана и водителя спиной к спине к дереву, обложили их хворостом, плеснули бензин и подожгли. Этот долговязый стоял рядом с костром и позировал фотографировавшему солдату.
Странно, но когда в семье бушевали споры по поводу того, куда ехать, бабушка молчала и не напоминала невестке, как погиб отец её мужа.
Бедная бабушка. У них уже были визы и билеты. Через три дня предстоял выезд в Германию. Утром бабушку нашли мёртвой в постели. Уснула и не проснулась, прожив семьдесят один год.
Отец тяжко перенёс эту потерю. Он, кажется, ещё и сейчас, спустя шесть лет, не отошёл.
Бориса тоже подсекла смерть любимой бабушки. Но каскады впечатлений в новой стране быстро исцелили рану в душе внука. Не то отец.
Да и вообще – как можно сравнивать.
Блестящий учёный-химик сорока восьми лет тщетно пытался найти применение своим знаниям и умению. Даже на неквалифицированную чёрную работу его не принимали. Мама тоже не смогла устроиться. Она соглашалась работать медицинской сестрой. И в этом ей отказали. А ведь она ещё совсем молодая женщина. Шесть лет они на социальном обеспечении. Квартиру им дали вполне сносную, двухкомнатную. И медицинским обслуживанием они не обделены. И с питанием никаких проблем. Физиологическое существование на лучшем уровне. Но ведь отцу сейчас всего пятьдесят четыре года, а кроме книг и симфонической музыки, которую он слушает в записи, у него нет ничего.
Как-то он написал хорошую статью, основанную на результатах своих ещё не опубликованных экспериментов. Борис перевёл её на немецкий язык. Отец послал статью в научный журнал. Но её вернули, сославшись на то, что статья не исходит из какого-либо учреждения, могущего подтвердить достоверность опытов.
Друзей у них нет. Языком они не овладели в такой мере, чтобы чувствовать себя полноценными жителями страны.
То ли дело Борис. Немецкий у него совершенный. Выучил он по собственному методу. Так в своё время, ещё в школе он овладел английским языком. Запомнил наизусть все сто пятьдесят четыре сонета Шекспира. Правда, понадобилась коррекция. Оказалось, что в сонетах масса архаизмов. С немецким проще. Он выучил
