Дождь усилился, а «Хогвартс-Экспресс» мчал всё дальше на север. Окна закрыл густой туман. Стемнело. По всему вагону и над багажными полками загорелись лампы. Стучат колёса, по окнам барабанит дождь, завывает ветер, а профессору Люпину всё нипочём — спит себе и спит.
— Скоро должны приехать. — Рон пытался что-то разглядеть в тёмном окне.
Не успел он закрыть рта, как поезд замедлил ход.
— Прекрасно! — Рон вновь подал голос и, осторожно обойдя профессора, стал вглядываться в темноту за стеклом. — Умираю с голоду. Скорее бы за праздничный стол.
Гермиона посмотрела на часы.
— Но нам ещё далеко ехать, — заметила она.
— А чего же мы останавливаемся?
Поезд ехал всё медленнее. Шум двигателя утих, зато ветер и дождь за окном как будто усилились.
Гарри, находившийся ближе всех к двери, выглянул в коридор. Из других купе тоже высовывались любопытные.
Поезд дёрнулся и остановился. Судя по звукам в вагоне, с полок посыпались вещи. Неожиданно погасли все лампы, и поезд погрузился в кромешную тьму.
— В чём дело? — раздался позади голос Рона.
— Ой! — вскрикнула Гермиона. — Рон, это моя нога!
Гарри добрался до своего сиденья.
— Может, авария?
— Не знаю…
Что-то зашуршало, и Гарри увидел на фоне окна смутный силуэт Рона, протиравшего запотевшее стекло.
— Там что-то движется, — сказал Рон. — По-моему, к нам спешат люди.
Дверь открылась, и кто-то стал Гарри на ногу.
— Простите! Вы не знаете, что случилось?
— Привет, Невилл! — Гарри протянул в темноте руку и схватил его за мантию.
— Гарри? Это ты? Что случилось?!
— Понятия не имею! Иди к нам, садись.
Раздалось сердитое шипение — Невилл сел на Живоглота.
— Пойду схожу к машинисту, узнаю, что произошло, — послышался голос Гермионы.
Гарри дал ей пройти. Дверь опять скользнула, звук столкновения, и два голоса вскрикнули:
— Кто это?
— А это кто?
— Джинни?
— Гермиона?
— Что ты делаешь?
— Ищу Рона.
— Иди, садись.
— Не сюда! — предупредил Гарри. — Здесь я.
— Ой! — крикнул Невилл.
— Тихо! — вдруг раздался хрипловатый голос. Профессор Люпин наконец проснулся. Гарри услышал шорох в углу. Все замолчали.
Слабый треск — и в купе забрезжил свет. В ладонях профессора Люпина подрагивал огонь, освещая усталое, серое лицо. Глаза его, однако, были ясны и настороженны.
— Оставайтесь на месте. — Голос был всё ещё сиплый после сна. Он медленно встал, держа перед собой пригоршню огня, и пошёл к двери, но та, опередив его, медленно открылась.
Дрожащее пламя в руках Люпина осветило упиравшуюся в потолок фигуру, закутанную в плащ. Лицо пришельца было полностью скрыто капюшоном.
Глаза Гарри метнулись вниз, к горлу подступила тошнота. Из-под плаща высунулась рука: лоснящаяся, сероватая, вся в слизи и струпьях, как у долго находившегося в воде утопленника.
Рука торчала наружу долю секунды: существо как будто почуяло взгляд Гарри и поспешно спрятало её в складке чёрной материи.
То, что было под капюшоном, протяжно, с хрипом не то взвыло, не то вздохнуло, словно хотело засосать не только воздух, но вообще всё вокруг.
Присутствующих обдало стужей. У Гарри перехватило дыхание. Мороз пробирался под кожу, в грудь, в самое сердце.
Глаза Гарри закатились. Он ничего не видел. Погрузился в холод. В уши хлынул поток воды. Его тащило вниз, вой усиливался.
Откуда-то издалека донёсся жуткий, пронзительный вопль мольбы. Гарри хотел помочь, всё равно кому, попытался шевельнуть руками, но не смог. Его окутал густой белый туман…
— Гарри! Гарри! Ты в порядке?
Кто-то шлёпал его по лицу.
— Что… что?
Гарри открыл глаза. Светят фонари, подрагивает пол. «Хогвартс-Экспресс» снова в пути, и горит свет. А он что, упал с сиденья? Рон с Гермионой склонились над ним, стоят на коленях, позади Невилл и профессор Люпин. Гарри хотел поправить очки, и его затошнило, на лбу выступил холодный пот.
Рон и Гермиона уложили его на сиденье.
— Ну, как ты? — забеспокоился Рон.
— Ничего. — Гарри бросил взгляд на дверь. Существо в капюшоне исчезло. — Что это было? Где тот… ну который выл?
— Никто не выл. — Рон недоумевающе покачал головой.
Гарри осмотрел освещённое купе. Бледные-бледные Джинни и Невилл таращили на него глаза.
— Но я слышал вой.
Что-то громко треснуло, и все вздрогнули. Профессор Люпин разломал на части большую плитку шоколада.
— Держи, — протянул он Гарри самый большой кусок. — Съешь и станет полегче.
Гарри взял, но есть не хотелось.
— Вы не знаете, кто это был? — спросил он Люпина.
— Дементор. — Люпин раздавал шоколад всем остальным. — Один из дементоров Азкабана.
Все смотрели на него, не веря ушам. Профессор Люпин скомкал пустую обёртку и сунул в карман.
— Ешь, — повторил он. — Увидишь, станет легче. Простите, я ненадолго уйду, мне надо кое-что сказать машинисту.
Люпин скрылся в коридоре.
— Гарри, ты и вправду в порядке? — Гермиона тревожно смотрела на друга.
— Я так и не понял, что произошло. — Гарри вытер пот со лба.
— Ну, понимаешь, этот дементор стоял здесь и осматривался (я так подумала, лица-то я его не видела), и ты, ты…
— Наверное, это был обморок. — Рон никак не мог успокоиться. — Ты вдруг обмер, упал и забился…
— А профессор Люпин подошёл к дементору, вынул палочку, — продолжила Гермиона, — и сказал: «Никто из нас не прячет Сириуса Блэка под мантией. Уходи». Но великан не шелохнулся. Тогда Люпин что-то пробормотал, и из палочки на дементора посыпались серебряные искры, тот развернулся и тотчас исчез.
— Ужас какой! — пропищал Невилл не своим голосом. — Когда это вошло сюда, почувствовали холод?
— Мне показалось, он явился с того света. — Рона передёрнуло. — Такой страх, как будто никакой радости никогда в жизни больше не будет.
Съёжившаяся в углу Джинни выглядела немногим лучше Гарри. Она вдруг громко всхлипнула, Гермиона нагнулась к девочке и обняла её.
— Но вы же не попадали с сидений, — неловко пробормотал Гарри.
— Нет, — подтвердил Рон и опять беспокойно глянул на него.
Джинни колотила дрожь…
Гарри ничего не понимал. Гриппом он не болеет, а такая слабость, и зуб на зуб не попадает… Этого дементора все видели — и ничего, а он упал в обморок! Стыд-то какой!
Вернулся профессор Люпин. Остановился рядом с Гарри и ласково улыбнулся.
— Съешь, пожалуйста, шоколад, он неядовитый.
Гарри откусил кусочек. Удивительно, но по жилам заструилось тепло.
— Через десять минут будем в Хогвартсе, — произнёс учитель. — Ну что, Гарри, полегче стало?
— Да. — Гарри недоумевал: откуда профессор знает его имя?
О происшедшем больше не вспоминали. Поезд прибыл на станцию Хогсмид. Высаживались долго и шумно. Совы ухали, коты мяукали. Любимая жаба Невилла громко квакала под его шляпой. Крошечная платформа после дождя обледенела.
— Первокурсники, сюда! — громыхнул знакомый голос.
Гарри, Рон и Гермиона обернулись и увидели высоченную фигуру Хагрида. Лесничий собирал первокурсников, чтобы переправить, согласно традиции, через озеро.
— Здорово, неразлучная троица! — Хагрид возвышался над головами.
Друзья рванули к нему, но их тут же оттеснила толпа. Гарри, Рону и Гермионе предстояло, как и всем остальным, ехать до замка в карете. На грязной, в колдобинах, дороге их было не менее сотни — и никаких лошадей. Хотя, говорят, в замке есть лошади — невидимки. Когда друзья забрались внутрь и захлопнули дверцу, карета и правда покатила сама, качаясь и трясясь на ухабах.
В карете попахивало навозом и соломой. После шоколада Гарри чувствовал себя лучше, но слабость ещё не отпустила. Рон и Гермиона сели по краям и всю дорогу украдкой поглядывали на него, опасаясь повторения припадка.
Карета подкатила к великолепным чугунным воротам, слева и справа высились каменные колонны, увенчанные крылатыми кабанами, рядом стояли два дементора, с ног до головы укутанные мантиями. Гарри ощутил подступающий озноб, откинулся на пухлую спинку сиденья и, пока ворота не остались позади, не открывал глаз. Карета покатилась по длинному извилистому подъезду к замку. Гермиона высунулась в окошко и любовалась множеством приближающихся башен и башенок. Покачнувшись, карета остановилась, и Рон с Гермионой вылезли. Гарри сошёл следом.
