…Не могла же кукуруза появиться на свет сразу, «готовенькой», словно Афина из головы Зевса! Должны же были у нее, как и у всех других растений, существовать дикие предки?
Поиски, конечно, велись. И не на Огненной Земле, и не на Аляске, а в тех местах, естественно, где cyществовали хотя бы минимальные, необходимые для произрастания кукурузы условия: кукуруза, как известно, не любит холода и хорошо произрастает там, где за год выпадает не менее трехсот восьмидесяти миллиметров осадков.
Основные зоны распространения кукурузы в Новом Свете не составляли, разумеется, секрета. Было хорошо известно, что кукурузу знали и в Мексике, и на Юкатане, и в Гватемале, и в Перу.
Но все-таки где же, в каком именно уголке этих земель следовало искать исходные формы кукурузы?
Вплоть до начала 40-х годов нашего века ничего определенного на сей счет сказать нельзя было. Твердо известно было только то, что самые ранние из обнаруженных сортов кукурузы — это тысячный год до н. э. Их нашли в Центральной Мексике. Разыскали ранние виды кукурузы и в Перу — примерно семисотого года До н. э. и в одном из юго-западных районов США — последние относились к шестьсот пятидесятому году до н. э.
…Кукуруза — злак, который целиком зависит от человека. Маис не в состоянии размножаться сам по себе. Его нужно высаживать.
Ботаников загадка кукурузы влекла издавна. И среди возможных вариантов решения было такое: у маиса есть некий родственник, известный под названием «теосинта».
Так не теосинта ли предок маиса?
Мысль представлялась заманчивой, тем более, что теосинта нередко встречалась — ее считали сорняком — на кукурузных полях индейцев в Гватемале и западных областях Мексики, и действительно очень напоминала кукурузу.
Соответственно предполагалось, что поскольку теосинта встречается у индейцев-майя, то, очевидно, майя и были теми людьми, которые ее доместицировали.
В споры по поводу теосинты вступил в 10-х годах нашего века сам Лютер Бербанк, всемирно известный селекционер, вырастивший немало новых сортов овощей, фруктов, цветов. Он довольно долго работал с теосинтой и, казалось, достиг успехов: после восемнадцати поколений ему удалось, наконец, получить примитивный маис.
Победа? Бербанк так и думал. Но будучи человеком пунктуальным, решил еще раз проверить исходный материал. И вот тут-то и выяснилось, что все его труды пропали даром, поскольку экземпляр, с которым он начал работу, оказался гибридом теосинты с маисом!
Потом удалось доказать, что теосинта вообще представляет собой гибрид. Гибрид доместицированной кукурузы с еще одним родственным кукурузе растением — трипсакумом. И что древним предком маиса был маис и только маис, способный рассеивать, разбрасывать свои семена.
Ботаника, который в ходе длительных опытов и скрещиваний пришел к таким выводам, звали Полем Мангельсдорфом. Он высказал в 40-х годах нашего века еще одно соображение: искомый древний маис должен некоторыми своими чертами, в частности узкими твердыми зернами, напоминать современный pop corn. С другой стороны, он должен быть схож еще с одним современным сортом кукурузы: pod corn.
Свои теоретические выкладки Мангельсдорф решил промоделировать. Скрестив оба сорта кукурузы, он получил небольшое растение с тоненькими початками; с раскрывающейся к моменту вызревания листвой-оберткой, что давало возможность «продолжить род».
Живой «портрет-робот» был готов. Оставалось только проверить, прав Мангельсдорф или и на этот раз теоретический поиск заветных предков вновь окажется безрезультатным.
Для проверки существовал только один действенный способ: найти и сравнить.
Итак, снова Нью-Мексико. 1948 год. В пещере Летучих мышей, Бад-Кейве, ведет свои исследования студент Гарвардского университета Герберт Дик. Пещера была не очень высока и уходила глубоко в скалу. Как показывало ее название, она служила своего рода прибежищем для стай летучих созданий, и хотя они в общем, не очень беспокоили исследователя, это соседство особого удовольствия ему не доставляло. Вдобавок, чем дальше от входа, тем все ниже становился каменный свод потолка. При каждом взмахе лопаты поднимались клубы пыли.
Но работать надо было. Вооружившись противопылевой маской, Дик продолжал раскопки. В какой-то момент ему стали попадаться невзрачные иссохшие кукурузные початки.
Початки он находил в разных слоях. И початки эти были разные. Одни — насколько можно было судить — казались более древними, находились, так сказать, в «начале линии». Другие были явно более близки к современным формам.
На глубине двух метров Дик делает самую потрясающую свою находку: маленькие плохонькие початки. Початки-заморыши, не более двух-трех сантиметров в длину. И тем не менее, это были несомненно вполне оформившиеся кукурузные початки!
Когда археологи прибегли к радиоуглеродному анализу, выяснилось: примерно три тысячи шестьсот лет до нашей эры.
Ботаникам не составило особого труда доказать, что самая ранняя кукуруза из пещеры «Летучих мышей» представляет нечто среднее между существующими и ныне, известными уже нам pod согn’ом u pop согn’ом.
Подчеркнем еще раз: в пещере явно прослеживалась определенная эволюция кукурузы.
Поиски родоначальных форм кукурузы продолжаяются.
Помните, как в конце прошлого века искал свое «недостающее звено» Дюбуа? Примерно с той же энергией и страстью, и тоже основываясь лишь на общих предположениях, начинает свой поиск знаменитый ныне Ричард Мак-Нейш, один из наиболее известных современных американских археологов.
Сам Мак-Нейш свою удачливость однажды объяснил так: во-первых, нет ничего тайного, что не стало бы явным. А во-вторых, для того, чтобы находить, следует искать. Шутки шутками, но именно Мак-Нейш сумел выявить в начальной истории Нового Света огромной; важности период. А заодно помочь ботаникам разобраться, наконец, в происхождении кукурузы.
Впрочем, право, историки были заинтересованы в последнем ничуть не меньше, чем ботаники.
1945 год. Студент-выпускник Ричард Мак-Нейш готовит дипломную работу и с этой целью собирает материалы о связях местных культур Мексики и юго-востока Соединенных Штатов. Так он попадает в отличающийся жарким климатом засушливый штат Тамаулипас, расположенный на северо-востоке Мексики.
Кустарниковые поросли, выжженные солнцем холмы, редкие деревушки.
В одну из поездок Мак-Нейш обращает внимание на то обстоятельство, что здесь, на склонах гор Сьерра-Мадре, немало сравнительно неглубокого залегания пещер, которые в принципе, конечно же, могли служить жилищем первобытных людей.
Мак-Нейш — человек дела. Коль скоро возникла идея, значит надо ее проверить. Проверить — значит начать разведку.
Именно этим он и будет благополучно заниматься до тех пор, пока не убедится, что при раскопках здесь, в пещерах, встречаются кости различных животных, в том числе и «допотопных», орудия труда, остатки растений, тканей и многое другое. Земля тут сухая и прекрасно сохраняет всякого рода следы былых культур.
Молодому исследователю приходит в голову смелая мысль. Она не только оказалась чрезвычайно плодотворной, что уже само по себе было достаточно важно, но и крутым образом изменила его дальнейшую судьбу.
Итак, нельзя ли попробовать раздобыть здесь, в Тамаулипасе, данные, которые могли бы прояснить некий, давно уже интересующий ученых вопрос? Вопрос о том, существовала ли в свое время в Мезоамерике (под этим подразумевается географическая область, в которую входит центральная и южная Мексика, а также Гватемала и Белиз, западные районы Сальвадора и Гондураса) докерамическая, доформативная стадия, фаза, на протяжении которой мезоамериканские индейцы постепенно, шаг за шагом одомашнили маис, фасоль, кабачки, тыкву и другие растения и злаки?
Тремя годами позже Мак-Нейш снова возвращается в Тамаулипас.
