— Сквош, — чуть не застонал Беккер. Сьюзан сделала вид, что не поняла.
— Это похоже на цуккини, — пояснил он, — только корт поменьше.
Она ткнула его локтем в бок.
Левый крайний Джорджтауна, подавая угловой, отправил мяч в аут, и трибуны негодующе загудели. Защитники поспешили на свою половину поля.
— А ты? — спросил Беккер. — Что предпочитаешь ты?
— У меня черный пояс по дзюдо. Беккер поморщился.
— Предпочитаю вид спорта, в котором я могу выиграть.
— Победа любой ценой? — улыбнулась Сьюзан. Защитник Джорджтауна перехватил опасную передачу, и по трибунам пронесся одобрительный гул. Сьюзан наклонилась к Дэвиду и шепнула ему на ухо:
— Доктор.
Он смотрел на нее с недоумением.
— Доктор, — повторила она. — Скажи первое, что придет в голову.
— Ассоциативный ряд? — по-прежнему недоумевал Дэвид.
— Стандартная для АНБ процедура. Мне нужно знать, с кем я имею дело. — Глаза ее смотрели сурово. — Доктор.
— Зюсс. — Он пожал плечами.
— Ладно, — нахмурилась Сьюзан. — Попробуем еще… Кухня.
— Спальня, — без колебаний отозвался он. Сьюзан смутилась.
— Хорошо, а что, если… кошка?
— Жила! — не задумываясь выпалил Беккер.
— Жила?
— Да. Кошачья жила. Из нее делают струны для ракеток.
— Как мило, — вздохнула она.
— Итак, твой диагноз? — потребовал он. Сьюзан на минуту задумалась.
— Склонность к ребячеству, фанат сквоша с подавляемой сексуальностью.
Беккер пожал плечами:
— Не исключено, что ты попала в точку.
Так продолжалось несколько недель. За десертом в ночных ресторанах он задавал ей бесконечные вопросы.
Где она изучала математику?
Как она попала в АНБ?
Как ей удалось стать столь привлекательной?
Покраснев, Сьюзан сказала, что созрела довольно поздно. Чуть ли не до двадцати лет она была худой и нескладной и носила скобки на зубах, так что тетя Клара однажды сказала, что Господь Бог наградил ее умом в утешение за невзрачные внешние данные. Господь явно поторопился с утешением, подумал Беккер.
Сьюзан также сообщила, что интерес к криптографии появился у нее еще в школе, в старших классах. Президент компьютерного клуба, верзила из восьмого класса Фрэнк Гут-манн, написал ей любовные стихи и зашифровал их, подставив вместо букв цифры. Сьюзан упрашивала его сказать, о чем в них говорилось, но он, кокетничая, отказывался. Тогда она взяла послание домой и всю ночь просидела под одеялом с карманным фонариком, пытаясь раскрыть секрет. Наконец она поняла, что каждая цифра обозначала букву с соответствующим порядковым номером. Она старательно расшифровывала текст, завороженная тем, как на первый взгляд произвольный набор цифр превращался в красивые стихи. В тот момент она поняла, что нашла свою любовь — шифры и криптография отныне станут делом ее жизни.
Почти через двадцать лет, получив степень магистра математики в Университете Джонса Хопкинса и окончив аспирантуру по теории чисел со стипендией Массачусетского технологического института, она представила докторскую диссертацию— «Криптографические методы, протоколы и алгоритмы ручного шифрования». По-видимому, ее работу прочел не только научный руководитель, потому что вскоре последовал телефонный звонок, а затем по почте ей доставили авиационный билет от АНБ.
Все, кто имел отношение к криптографии, знали, что о АНБ собраны лучшие криптографические умы нашей планеты. Каждую весну, когда частные фирмы начинают охоту за талантливой молодежью, соблазняя ее неприлично высокими окладами и фондовыми опционами в придачу, АНБ внимательно наблюдает за этим, выделяет наиболее подходящих и удваивает предлагаемую сумму. АНБ покупает все, что ему требуется. Дрожа от нетерпения, Сьюзан вылетела в Вашингтон. В международном аэропорту Далласа девушку встретил шофер АНБ, доставивший ее в Форт-Мид.
В тот год аналогичное приглашение получили еще сорок кандидатов. Двадцативосьмилетняя Сьюзан оказалась среди них младшей и к тому же единственной женщиной. Визит вылился в сплошной пиар и бесчисленные интеллектуальные тесты при минимуме информации по существу дела. Через неделю Сьюзан и еще шестерых пригласили снова. Сьюзан заколебалась, но все же поехала. По приезде группу сразу же разделили. Все они подверглись проверке на полиграф-машине, иными словами — на детекторе лжи: были тщательно проверены их родственники, изучены особенности почерка, и с каждым провели множество собеседований на всевозможные темы, включая сексуальную ориентацию и соответствующие предпочтения. Когда интервьюер спросил у Сьюзан, не занималась ли она сексом с животными, она с трудом удержалась, чтобы не выбежать из кабинета, но, так или иначе, верх взяли любопытство, перспектива работы на самом острие теории кодирования, возможность попасть во «Дворец головоломок» и стать членом наиболее секретного клуба в мире — Агентства национальной безопасности. Беккер внимательно слушал ее рассказ.
— В самом деле спросили про секс с животными? Сьюзан пожала плечами.
— Обычная проверка кандидата.
— Ну и ну… — Беккер с трудом сдержал улыбку. — И что же ты ответила?
Она ткнула его в ногу носком туфли.
— Я сказала «нет»! — И, выдержав паузу, добавила: — И до вчерашней ночи это была правда.
В глазах Сьюзан Дэвид был самим совершенством — насколько вообще такое возможно. Одно только ее беспокоило: всякий раз, когда они куда-то ходили, он решительно противился тому, чтобы она сама платила за себя. Сьюзан не могла с этим смириться, видя, как он выкладывает за их обед свою дневную заработную плату, но спорить с ним было бесполезно. Она в конце концов перестала протестовать, но это продолжало ее беспокоить. «Я зарабатываю гораздо больше, чем в состоянии потратить, — думала она, — поэтому будет вполне естественным, если я буду платить».
Но если не считать его изрядно устаревших представлений о рыцарстве, Дэвид, по мнению Сьюзан, вполне соответствовал образцу идеального мужчины. Внимательный и заботливый, умный, с прекрасным чувством юмора и, самое главное, искренне интересующийся тем, что она делает. Чем бы они ни занимались — посещали Смитсоновский институт, совершали велосипедную прогулку или готовили спагетти у нее на кухне, — Дэвид всегда вникал во все детали. Сьюзан отвечала на те вопросы, на которые могла ответить, и постепенно у Дэвида сложилось общее представление об Агентстве национальной безопасности — за исключением, разумеется, секретных сторон деятельности этого учреждения.
Основанное президентом Трумэном в 12 часов 01 минуту 4 ноября 1952 года, АНБ на протяжении почти пятидесяти лет оставалось самым засекреченным разведывательным ведомством во всем мире. Семистраничная доктрина сжато излагала программу его работы: защищать системы связи американского правительства и перехватывать сообщения зарубежных государств.
На крыше главного служебного здания АНБ вырос лес из более чем пятисот антенн, среди которых были две большие антенны, закрытые обтекателями, похожими на громадные мячи для гольфа. Само здание также было гигантских размеров — его площадь составляла более двух миллионов квадратных футов, вдвое больше площади штаб-квартиры ЦРУ. Внутри было протянуто восемь миллионов футов телефонного кабеля, общая площадь постоянно закрытых окон составляла восемьдесят тысяч квадратных футов.
Сьюзан рассказала Дэвиду про КОМИ НТ, подразделение глобальной разведки, в распоряжении которого находилось немыслимое количество постов прослушивания, спутников-шпионов и подслушивающих устройств по всему земному шару. Ежедневно тысячи сообщений и разговоров перехватывались и посылались экспертам АНБ для дешифровки. Разведданные, поставляемые агентством, влияли на процесс принятия решений ФБР, ЦРУ, а также внешнеполитическими советниками правительства США.
Беккер был потрясен.
— А как насчет вскрытия шифров? Какова твоя роль во всем этом?
Сьюзан объяснила, что перехватываемые сообщения обычно исходят от правительств потенциально враждебных стран, политических фракций, террористических групп, многие из которых действуют на территории США. Эти сообщения обычно бывают зашифрованы: на тот случай, если они попадут не в те руки, — а благодаря КОМИНТ это обычно так и происходит. Сьюзан сообщила Дэвиду, что ее работа заключается в изучении шифров, взламывании их ручными методами и передаче расшифрованных сообщений руководству. Но это было не совсем так.
Сьюзан переживала из-за того, что ей пришлось солгать любимому человеку, но у нее не было другого выхода. Все, что она сказала, было правдой еще несколько лет назад, но с тех пор положение в АН Б изменилось. Да и весь мир криптографии изменился. Новые обязанности Сьюзан были засекречены, в том числе и для многих людей в высших эшелонах власти.
— Шифры, — задумчиво сказал Беккер — Откуда ты знаешь, с чего начинать? То есть… как ты их вскрываешь?
Сьюзан улыбнулась:
— Уж ты-то мог бы это понять. Это все равно что изучать иностранный язык. Сначала текст воспринимается как полная бессмыслица, но по мере постижения законов построения его структуры начинает появляться смысл.
Беккер понимающе кивнул, но ему хотелось знать больше.
Используя вместо классной доски салфетки ресторана Мерлутти или концертные программы, Сьюзан дала этому популярному и очень привлекательному преподавателю первые уроки криптографии. Она начала с «совершенного квадрата» Юлия Цезаря.
Цезарь, объясняла она, был первым в истории человеком, использовавшим шифр. Когда его посыльные стали попадать в руки врага имеете с его секретными посланиями, он придумал примитивный способ шифровки своих указаний. Он преобразовывал послания таким образом, чтобы текст выглядел бессмыслицей. Что, разумеется, было не так. Каждое послание состояло из числа букв, равного полному квадрату, — шестнадцати, двадцати пяти, ста — в
