не шерсть — ежовые иглы. Я в прошлый раз сдуру одну погладил, да! На загривке — костяной гребень, пасть — бери горного барана, суй тушу целиком. Божьи псы, не абы кто!
Ничего, нас не тронут. Мы не угонщики, мы по делу.
— А-а, — при виде своры Уот пришел в восторг. — Буйа-буйа-буйакам!
— Чего тебе буйа? Чего тебе буйакам?
— Хочу!
— Это собаки, — объяснил я. — Сторожа.
— Хочу!
— На них не ездят.
— Ездят! Хочу!
От возбуждения он заметно подрос.
— Балбес! Мы за конями!
— Собаку хочу! Кэр-буу!
— На собаках верхом не ездят!
Адьярай хмурился, морщил лоб — и сам не заметил, как усох. Неужели я его убедил?!
— Никто не ездит! Один мой брат будет, дьэ-буо!
— В конюшнях собак нет!
— Ни у кого нет! Уо-уо! Только у Эсеха!
Я аж плюнул в сердцах:
— Ну, пробуй!
— Поймаю! Оседлаю!
Пара гнедых бросила хрустеть сочной травой. Кони с беспокойством повернули головы в нашу сторону.
— А-а, буйа-буйа-буйакам!
Уот взмахнул арканом — откуда и взял?! — и бросил арангас в галоп, прямиком на ближайшего пса. Земля затряслась. Пес удивился. Он вытаращил на всадника желтые зенки, вывалил до земли лиловый язык, раздвоенный на конце. Аркан свистнул, пес увернулся. Петля выдрала с корнем пучок травы. Пес ждал с нескрываемым интересом. По-моему, псу до смерти хотелось поиграть. Но Уот, как выяснилось, умел учиться на своих ошибках. Когда арангас вновь пронесся мимо зверя, адьярай спрыгнул на всем скаку и облапил добычу. Рыча, они покатились по траве. Уот быстро оказался сверху, оседлав собаку.
Арт-татай!
Оседланный пес лег на землю. Изображать из себя лошадь он отказался наотрез. Уот ухватил лентяя за уши, силясь поднять, и на адьярая налетела вся свора. Собаки вцепились в Уота, повисли на нем. Адьярай ворочался, ревел лесным дедом, схватившимся с волчьей стаей. Клубок тел, визг, шерсть клочьями! В облаках гремел смех, похожий на ржание — Дьэсегей-тойон по достоинству оценил потеху.
Собак Уот в конце концов раскидал. Свора отбежала подальше, облаивая нарушителя спокойствия с безопасного расстояния. Особенно усердствовал пес, облюбованный Уотом в качестве ездового.
Уот отряхнулся:
— Не ездят, да. Я же говорил!
— Ты говорил, — согласился я. — Кто, если не ты? Теперь давай табун гнать.
— Давай!
— Так надо. Мы гоним, они разбегаются.
— Мы гоним!
— Каких не выпустим — те наши, для братьев.
— Не выпустим! Поймаем! Буо-буо!
— Ты справа, я слева!
— Кэр-буу!
— Вперед!
Уот вихрем взлетает на спину арангасу. Мы мчимся к табуну, заходим с двух сторон. Быстрей! Быстрей! Еще быстрей! Скачка! Люблю! Воздух тугой, упругий. Бьет в лицо. Я сильный! Мотылек быстрый! Очень сильный! Очень быстрый! Скачу. Кричу! Кони скачут. Ржут! Земля пляшет. Хорошо! Ветер. Кони. Поймаю! Самого лучшего поймаю! Слышишь, брат? Для тебя! Для тебя поймаю!
