турникет угрожающе загудел. Загорелся багровый глаз: «Стоп!» Ну конечно! Если ты больше не курсант, льготы военнослужащих на тебя не распространяются. Марк сунул кредитку в щель приемника, и турникет, поворчав для порядка, сменил гнев на милость. Ближайший аэробус до Тангамака ожидался через два часа семнадцать минут. Рабы, вспомнил Марк. Надо что-то решать.
Каждый курсант предоставлял училищу квоту персональных рабов для обеспечения энергокомплекса. Личный вклад в энергетику вооруженных сил Помпилии, за символическую плату со стороны государства.
— Вы можете забрать своих рабов, а можете оставить у нас. Теперь вы — гражданское лицо, и плата за их использование станет адекватной.
Флавий, сервус-контролер училища, назвал сумму.
— Мне надо подумать, — буркнул Марк. — Сравнить расценки. Сбросьте мне ваш номер. Я свяжусь с вами позже. Мы сможем заключить контракт дистанционно?
— Да.
— Пусть мои рабы пока остаются в училище, с оплатой по новым расценкам. Впишите в контракт пункт, по которому я смогу прервать его действие и забрать рабов в любой момент.
— Вам стоило бы заняться энергобизнесом. У вас есть все задатки.
— Это у меня наследственное.
Поиск вариантов скрасил Марку ожидание на стоянке. Вирт, даже планетарный, был теперь платным, но выхода не оставалось. Энергетика. Помпилианский сектор. Запросы на аренду рабов. Расценки, дополнительные условия…
Он едва не прозевал аэробус. Упав на сиденье, продолжил яростный торг сразу с двумя менеджерами компаний. На подлете к Тангамаку зубами выгрыз надбавку плюс оплату перелета рабов за счет компании, с погашением в течение года из причитающихся ему выплат. Когда он вновь связался с Флавием, манипулярий огорчился: ему прибавилось забот — искать недостающих рабов для училища.
«Неужели отец был прав?» — мелькнула гаденькая мысль. Марк задавил ее в зародыше. Идти к отцу на поклон? Как он тогда орал? «Не желаю видеть этого идиота-десятинщика!»
Значит, и не увидит! В любом случае надо лететь домой, на Октуберан.
«По прилете свяжусь с мамой…»
— Я его помню. — Первый голос сместился левее.
Марк не реагировал, обняв мешок. Ему нужно было восстановить дыхание. Он лишь скосил взгляд из-под полуприкрытых век. Слева возник мужик лет сорока в спортивных трусах по колено и майке-переливайке. Мужик щурился и вытягивал шею, как любопытный гусак, пытаясь заглянуть Марку в лицо.
— Точно, он!
Узнал? Ошибся? Какая разница? Гусака Марк не помнил, но решил, что теперь можно и обернуться. Их оказалось четверо: работяги с Тренга, сменная вахта. Строители или нефтяники. Болтаются на спутнике в ожидании рейса, как и он сам. Марку доводилось схлестываться с такими. Правда, тогда силы были равны…
— Полгода назад. В баре у Родни. Помнишь?
— Точно! — Усатый коротышка расплылся в ухмылке. — Знатно помахались!
Марк не поддержал разговора. Мало ли с кем он дрался в увольнениях?
— Память отшибло?
Дылда с мятым лицом потрогал левую скулу.
— Да ладно, Йохан! — вмешался увалень с пивным пузом, мявшийся позади приятелей. — Ты, что ль, всех помнишь, с кем дрался?
— Всех! Слышь, курсант, а ты чего тут потеешь? В увольнении? — Гусак Йохан по-свойски подмигнул Марку. — Или в самоволку сбежал, а?
— Во псих! — хохотнул усатый. — Со службы удрал, и нет чтоб по бабам…
— Или по пиву!
— Так он же крутой! Ну чё, крутой, клин клином? Раз по уху дали — память отшибло. Еще раз дадим — вернется?
— Сейчас проверим, — сказал Марк.
Он отлепился от мешка и пошел на Йохана.
