собственной семьей.
Вспомнив о своей миссии, Василиса внимательно оглядела весь циферблат и особенно фигурные стрелки часов. Но увы, к этим стрелкам вряд ли бы подошло маленькое ржавое острие из свертка.
— Смотри, внизу находятся астрономические часы, — принялся рассказывать Маар. — Они показывают не только время в двадцатичетырехчасовом формате, но и день недели, месяц, фазу Луны, зодиакальное положение Солнца и даже угол поднятия Солнца над горизонтом… А вот эти механические сказочные фигурки каждый час разыгрывают небольшой спектакль. Шут начинает звонить в колокольчики, по кругу идут медведи, кричит петух — возвещает начало часа, а лев кивает столько раз, сколько пробило часов, и машет жезлом. Жалко, что мы пропустили выступление — оно происходит в конце каждого часа, а сейчас начало девятого… Кстати, видишь, возле астрономических часов сидит сам Хронос, древнее божество, олицетворяющее Время.
— А что это у него в руках? — Василиса вытянула шею. — Песочные часы?
— Ага. Во время спектакля он их переворачивает вверх дном. Дед рассказывал, что Хроноса с давних времен изображали как часодея — с четырьмя крыльями. Два крыла смотрят вверх — для полета, а два опущены к земле. Такое расположение символизирует гармонию существования духовного и материального, а еще позволяет путешествовать по времени.
— Так вот почему у часовщиков крылья! — восхитилась Василиса. — Ты столько знаешь, Маар, это здорово!
— Ну да, пожалуй. Меня же сама Черная Королева готовила на черноключника. — Маар улыбнулся, заметив, что Василиса мгновенно напряглась. — Но Стальной Зубок достался другому достойному часовщику. Я говорил тебе, что очень рад этому… Тем более что ты теперь умеешь обращаться с тиккером.
— Я только начала пробовать, — с некоторой прохладцей ответила Василиса. — И не все предметы подчиняются вообще-то… Скажем, наш ржавый обломок стрелы молчит. — Но, заметив уважительный взгляд Маара, добавила мягче: — Это действительно так здорово! Вначале из цифр флера образуется купол, затем появляются тени — мантиссы, и начинают показывать картины…
— Хотел бы я это увидеть! — загорелся Маар. — Знаешь, я много читал о тиккере и мантиссах, но никогда не видел воочию, как это работает! Если бы я знал, что ты обладаешь часовым флером, то с самого начала не сомневался бы в тебе… Впрочем, я и так не сомневался, — мигом спохватился он.
Вновь омрачившись, Василиса едва кивнула. Ей не хотелось продолжать разговор на эту неприятную тему, поэтому все внимание она вновь обратила на часы.
— Так говоришь, это символ Швейцарии?
— Конечно! Представляешь, благодаря этим часам Альберт Эйнштейн, великий остальский ученый, разработал общую теорию относительности, полностью изменившую восприятие мира. — Маар старался изо всех сил, чтобы загладить свою оплошность. — Дед рассказывал, что Эйнштейн жил где-то рядом и подолгу любовался этими часами, думая над связью между светом и временем… Кстати, его дом недалеко, там сейчас музей.
Василисе очень хотелось посмотреть и на представление, и на музей Эйнштейна, но не следовало забывать, зачем они вообще прибыли в Берн.
— Давай вернемся в башню, что ли? — вздохнула она. — А то вдруг закроют двери…
Маар широко улыбнулся, вновь повеселев.
— Не закроют! На всякий случай мы отмотаем время на пятнадцать минут. Вряд ли здесь кто-то обратит внимание на наше часодейство… А то ведь нам скоро возвращаться, Грозу выручать.
Он взмахнул часовой стрелой, чуть не задев какого-то бородатого старичка в шляпе, подошедшего поближе. К счастью, тот настолько восхищенно взирал на башню, что даже не заметил часодейного движения Маара.
Зато Василиса почувствовала, как ее ноги начинают идти назад, двигаясь по направлению к башне. Мало того, ее тело выполняло все движения, которые она уже исполнила, — например, вот здесь она — апчхи! — чихнула, тут поправила волосы… Даже мысли ее шли наоборот, словно в голове все перемешалось.
«Ого, Раам ончилто театом ямерв», — отрешенно думала Василиса, наблюдая, будто со стороны, как ее несет по лестнице — обратно, в комнату над часовым механизмом.
— Здорово у тебя получается! — похвалила Василиса, когда они вновь очутились возле самого зеркала.
— Спасибо, — довольно отозвался Маар, — я часто практиковал эфер перемотки в Чернолюте. Помню, когда я отпрашивался в поход у деда, то мне пришлось пять раз отматывать время, чтобы нужные слова подобрать. Но увы, Черная Королева меня рассекретила и все равно никуда не отпустила, мне еще так попал… — Он осекся, уставившись куда-то за спину Василисы.
Интуитивно девочка в один миг развернулась, готовая ко всему — даже часовую стрелу выхватила, — да так и застыла в изумлении.
