по его лицу, разом обесцветив все краски, оставляя мертвенную белизну кожи. Узкие черные глаза вдруг широко раскрылись, наполняясь темнотой беззвездной ночи. Он застыл в странном тревожном оцепенении, еще более усиливая сходство с затерянным во времени, безликой каменной статуей — одной из тех, что нерушимо покоятся в Зале Печальных Камней.
Василисе вдруг представилось, будто она сама, в облике четырехкрылого божества Хроноса, виденного ею на часах Бернской башни, раскручивает сейчас над головой Марка тиккер: на инерционный купол слетаются цифры часового флера, но все они какие-то блеклые, серо-черные, рваные, похожие на хлопья пепла. И крутится над Марком черная-пречерная воронка из мертвых цифр флера… Василиса даже головой тряхнула, чтобы развеять ужасное наваждение — настолько реальное, словно она вдруг увидела мантиссу из прошлого или будущего златоключника.
Марк резко шагнул к оцепеневшей Василисе и больно схватил за локоть.
— Мой отец исчез, — процедил он, сверкая глазами от гнева. — Он был лучшим часовщиком, пока РадоСвет не изгнал его из Астрограда за какую-то дурацкую историю с зачасованным мастером… Отец ушел в другую параллель, а меня оставил здесь, чтобы я мог продолжить учебу в школе темночасов.
— А где же он сейчас, почему не вернулся? — не выдержала Василиса. — А твоя мама, она с тобой?
Марк словно очнулся.
— Я же тебе сказал, что он исчез! Ты плохо слышишь, фейра?! — Он немного сдавил ей локоть. — Мне все равно, что с ним случилось. Я вполне могу о себе позаботиться! Я доволен своей жизнью! У меня есть сильный покровитель — госпожа Мортинова. А что будешь делать ты, фейра, когда твоего отца пристукнут? Дождаться не могу, когда же Орден Непростых надерет ему задницу! Впрочем, ты можешь этого уже не увидеть…
Он грубо схватил ее за волосы и дернул — Василиса, окончательно разъярившись, изо всех сил двинула ему коленом в низ живота, попав точно меж двух узких штанин.
Совершенно не ожидавший подобного удара, Марк охнул, согнулся пополам, и с тоненьким стоном повалился на пол.
— Убью! — провизжал он, когда вновь обрел способность говорить. Он сделал несколько неуверенных движений, вдруг рванулся вперед, но Василиса успела отскочить — его скрюченные пальцы лишь цапнули воздух.
Какой-то миг ушел на мучительные раздумья: девочка невольно отступила, не зная, что делать — то ли бежать куда-нибудь, то ли еще наподдать. Василису всю трясло от ярости — так ее разозлили слова златоключника.
— Марк! Что случилось?!
К мальчишке, падая на колени, бросилась Маришка, а с другой стороны подбежала Дейла. За ними шли два клокера с невозмутимыми серебряными лицами. Они тоже поспешили на помощь Марку.
— Все в порядке, — процедил тот, стараясь отделаться от всех сразу и подняться самостоятельно, но девчонки крепко обхватили его с двух сторон.
— Ты упал, тебе стало плохо? — залепетала Дейла, кидая на Василису злобно-удивленные взгляды.
— Она напала на тебя? — уточнила Маришка. — Сильно ударила?
— Я сам!!! — На бледных щеках Марка появился румянец. — Ничего не произошло. Аб-со-лют-но! Мы просто поговорили… Да уберите же этих придурков!
Но клокеры молча подхватили упорно сопротивляющегося парня под руки и потащили к выходу.
— К лекарю, — донесся до уха Василисы металлический голос. — Надо идти к лекарю.
Ни слова не говоря, Маришка поспешила за Марком, а Дейла почему-то осталась. Было видно, что она страшно разозлена и хочет сорвать злость на Василисе.
— Ты почему на него напала?! — вдруг заверещала она, но не решилась продолжать, поймав свирепый взгляд сестры.
К тому же Василиса демонстративно отвернулась к окну, показывая, что она не собирается общаться с ней, и, чтобы отвлечься, стала глядеть во двор.
Неожиданно ее взгляд выхватил знакомую фигуру: Нортон-старший стоял посреди дорожки и что-то говорил Норту. Вот он улыбнулся, по-отечески приобнял его, потрепал по макушке. Норт радостно оскалился в ответ, кивнул несколько раз подряд. Отец вновь обнял сына, еще крепче и даже поцеловал в макушку. На Василису эта картина произвела очень неожиданное, странное даже для нее самой впечатление: ей вдруг нестерпимо захотелось вылететь наружу и разрушить их объятие, так, чтобы оба отлетели друг от друга на пару километров, а лучше вообще оказались в разных мирах! Она чуть не взвыла от отчаяния, потому что вдруг осознала, что между нею с отцом лежит огромная пропасть. Во всяком случае, он вряд ли потреплет ее по макушке или обнимет… Василиса была уверена, что этого не произойдет НИКОГДА. Всегда Норт будет лучше, надежнее, любимее, обладай она хоть тысячами часовых флеров. А может, она вообще интересна отцу только из-за того, что у нее есть этот проклятый дар — как же
