в советские времена тайком носили крестить младенцев. Так что я — человек веру-
ющий. Другое дело, что суета и динамика жизни не позволяют исполнять все кано-
ны и правила православной жизни. А вера есть. И Бог есть… Это я знаю… Я всегда
играю с верой — и бандита и праведника. Играя злодейство, я всегда говорю: «Гос-
поди, прости!» Иногда спрашиваю разрешения: «Господи, позволь».
— Приходилось ли расплачиваться за роли, неугодные Богу?
— Может, мой недавний инфаркт и есть расплата. И одиночество — тоже рас-
плата…
— Одиночество или все-таки уединение?
— Спасибо, Виктор, что так скоро откликнулись на мое предложение, да
— У меня придумалось другое слово — одинокость. Одиночество — это же по-
и пришли вовремя, что, должна заметить, звездам несвойственно!
нятие социальное. Уединенность — другое: уединился и потом вышел из уединения.
— Не люблю я это слово — «звезда»! Оно какое-то развратное, скользкое, нежи-
Одинокость — это одиночество среди людей. Можно ведь быть и на демонстрации
вое. Мне больше по душе другие определения — любимый народом, знаменитый,
одиноким. И на параде, и на карнавале, и в мышлении, в фантазии, в понимании
талантливый, известный, неординарный и даже странный, если хотите. А слово
мира. Так вот, психологически чаще я одинок. Ну, а если говорить о творчестве, то,
