ждёт Ваших распоряжений о начале активных действий. Для разработки операции свести данные разведки и выработать наиболее правильный ход, им необходимо время 24 часа. Предполагаемый результат – тридцать процентов успеха.
Всё понятно. Спасибо, Дмитрий Олегович. Прошу членов экстренного Военного совета проголосовать. Кто за то, чтобы начать операцию по освобождению заложницы? Спасибо. Кто «против»? Кто «воздержался»? Спасибо.
Большинство присутствующих, включая министра обороны и министра внутренних дел, а также главу внутренней разведки – подтвердили своё согласие мандатами.
Теперь по порядку. Павел Сергеевич, Вы проголосовали «против», поясните своё решение.
Господин Президент, я «против» потому, что ситуация архисложная. Сорок спецназовцев, даже самых лучших в мире, при всех наших преимуществах в техническом оснащении, не смогут вытащить эту девушку живой из лап головорезов. Это невозможно! Им не хватит времени проверить всех заложников. Мне также смутно представляется бесшумное проникновение к хорошо обученным и поставившим всё на кон отморозкам. Малейший шум приведёт к её убийству. Поэтому процент их успеха ноль! У меня всё!
В зале царило сильное напряжение. Казалось, что вот-вот всё вокруг начнёт искриться. Президенту предстояло сложное решение.
Владимир Дмитриевич, Вы воздержались, можно узнать Ваше мнение.
Господин Президент, у меня есть другое решение данной проблемы, с гарантией в девяносто девять процентов успеха. Дабы продемонстрировать наши возможности, я готов прямо сейчас кое-что сделать и этим убедить всех присутствующих в правильности моего предложения. Рассеяв тем самым возможный скептицизм, даже самых прозорливых аналитиков.
Да, да, конечно, Владимир Дмитриевич, прошу Вас, говорите. Мы Вас внимательно слушаем.
Ещё раз спасибо, господин Президент. Наша особо специальная секретная служба тоже хорошо отслеживает ту ситуацию, в которой мы оказались, поэтому я могу предложить самый правильный вариант на этот момент. У нас есть человек, который в течение двух часов освободит интересующую нас персону – Салли Ларгос.
Что! Один! Человек? Да Вы чушь несёте! Простите за грубое выражение, господин Президент. Секретность этой, так сказать службишки, всегда всех раздражает! Сейчас мы все голову ломаем, «что делать?». И тут на тебе! Началось! Разговоры о нереальном! Почему у них есть такие полномочия? Кто они вообще? Мы ничего о них не знаем! Их появление в любом месте сулит всем официальным властям сокращение полномочий или же вовсе отстранение от любого дела, которое, якобы, касается их юрисдикции. Вы понимаете, что сказал Владимир Дмитриевич? Один человек! Человек! Не терминатор, не экзо-скелет, не бог, а человек! Владимир Дмитриевич, Вы бредите?!
Я, конечно, понимаю, что министр обороны очень взволнован. Также мне ясен и некий конфликт интересов ведомств. Может, у министра есть не совсем понятная личная неприязнь. Поэтому, зная, что он поставит под сомнение мои слова, я прямо здесь и сейчас хочу продемонстрировать настоящие возможности нашей службы. Я знаю то, о чём говорю, и полностью отдаю отчёт сказанному.
Президент покачал головой, продемонстрировав своё одобрение.
Господин Президент, разрешите мне и Дмитрию Олеговичу включить телефон.
Зачем мне включать телефон?! – в недоумении спросил Дмитрий Олегович.
