17
Вот она — уютная, как палантин из овечьей шерсти и с тем же домашним запахом — печать шестой башни. Раздвинулись огненные складки, я выкатилась на дощатый пол, следом — долговязый Зольтар. Воин мгновенно встал на ноги и ухватил меня за локти, не дав нырнуть обратно.
— Не двигайтесь, ваше высочество. Дигеро, прочь!
— Как ты смеешь! — я вырвалась, ударив его огненным кулаком, нырнула в камин, но… уйти не получилось. Из огня поднялась, зарычала рыжая гончая и клацнула зубами.
Башня впустила, но не выпустила! Дьявол!
— Вам не уйти, ваше высочество. Ваш дар еще ограничен, как и у Дигеро. Вы должны быть в безопасности, пока Азархарт не уйдет, — Зольтар зажал ладонью обожженную щеку, чуть поморщился, и мне стало стыдно и горько: совсем у меня разум помутился. А вейриэн встал стражем у камина, всем видом показывая, что умрет, но не пропустит. — Это решение высших мастеров и короля.
Получалось, что Роберт в очередной раз обманул. И Дигеро… Я оглянулась. Растрепанный и осунувшийся, мой бывший друг с трудом, потирая плечо, поднимался с пола у самой стены. На лбу набухала кровью свежая ссадина. Видимо, вейриэн отшвырнул его, как муху.
— Так вы с королем разыграли меня, сэр рыцарь?
Диго промолчал, бросив непонимающий взгляд из-под насупленных бровей.
— Ты действительно пробрался сюда тайком по приказу Совета кланов, Дигеро, или это план короля, чтобы в последний момент заманить меня сюда под предлогом твоего спасения? Впрочем, уже неважно, — я отвернулась. — Подвинься, Зольтар.
Вейриэн недоверчиво оглядел меня, подвинулся, подпустив ближе к горстке тлеющих углей, но предупреждающе положил мне руку на плечо. Я стерпела такую непочтительность. Ясно же — живой меня не выпустят к Азархарту. Да и мертвой тоже.
Едва я протянула руку, рыжая псина подняла голову из огня и оскалила клыки.
— Дай хотя бы увидеть, ты обещал, — попросила я, усаживаясь на пол. Глаза щипало от злых слез.
Гончая вылезла, отряхнулась, рассыпав искры, и, встав лапами на мои колени, лизнула лицо влажным шершавым языком.
«Смотри, Лэйрин, — прошелестело в сердце. — Но не плачь. Это обессиливает, помнишь? И не верь всему, что услышишь. Лучше дай мне немного любви, если сможешь. Если перестала презирать меня и ненавидеть, как в детстве. Совсем чуть-чуть любви. Хотя бы искру».
В первый миг голова закружилась до тошноты: я увидела Роберта из множества точек сразу, как будто стала стоглазой.
«Осторожней. Сосредоточь фокус зрения на каком-нибудь факеле, потом выбирай следующий», — долетел совет.
Сидя перед камином и вперившись в пламя, я увидела сквозь него еще одно мерцающее пятно огня. Сосредоточилась. В следующий миг я словно перенеслась в эти пляшущие блики, став одним из них, как маленькая саламандра. И увидела весь зал.
Король поднимался на возвышение пустого тронного зала, тонувшего во тьме с едва тлеющими искрами факелов. Пустота ощущалась так, как будто поблизости не билось ни одно горячее сердце, кроме сердца короля.
Но в зале он был не один.
Ощущалось еще чье-то присутствие — большого, властного и тянущего к себе, как магнит — железную пылинку.
«Ближе не подпущу, Лэйрин. Береженого боги хранят. Не забывай, что твой отец уже сотни лет — владыка Темных».
— Не рано ли ты занял этот трон, Азархарт? — услышала я насмешливый голос Роберта. — Я только что подарил его твоему сыну. Нехорошо отбирать игрушки у детей.
Пятно мрака, заляпавшее трон, пошевелилось.
— Думаю, Лэйрин не обидится, если папа отдохнет тут после дальней дороги, — с иронией ответил низкий, бархатный баритон.
— Смотри сколько грязи натащил, не отмыть. Я настаиваю, как его опекун.
— Опекун при живом-то отце? — удивился собеседник.
— Живом? — выгнул бровь Роберт.
