Матушка еще сильнее побледнела, отвернулась, прошептав:
— В конце концов, королевству Роберта невыгодны такие условия. Сейчас его защищают от Севера горные кланы, он должен это понимать.
Мой дед покачал головой:
— Увы, как оказалось, этот рыжий бык, когда разъярится, способен и Белые горы свернуть. Это еще не все, Хелина. Твой дражайший супруг угрожает пойти на договор с Империей и в том случае, если кланы позволят тебе бежать вместе с сыном.
Матушка взглянула на лорда Этьера.
— И кланы решили выдать Лэйрина?
Леди Амель опередила ответ, процедив:
— Если бы ты не поставила свое право матери выше права рода Грахар и наши надежды подтвердились бы, то и речи бы не было о выдаче.
Лорд Этьер кивнул, соглашаясь:
— Это так. Ваш супруг знает о вашем положении здесь, потому и обнаглел. Он дал нам неделю для ответа, но вы правильно поняли, миледи: кланы не будут защищать вашего сына. Либо Лэйрин будет у Роберта, либо у нас будет война, которая ничем не заденет короля. Эти земли ему все равно как кость в горле — не проглотить, а Империя — сильный союзник.
— Который потом сожрет и все королевство, — дополнила бабушка. — Но мы можем попытаться найти другой выход, Хелина.
Она повернулась ко мне.
— Нет, — матушка прижала меня к себе. — Не отдам!
— Отдашь, — хищно улыбнулась леди Амель. — Если не нам, то Роберту.
Диго, жавшийся к стенке, чтобы его не выгнали, переводил ошеломленный взгляд с одного лица на другое и вдруг гневно вскричал:
— Да как вы можете так поступать, отец? Разве не вы внушали мне, что долг сильных — защищать слабых? А вы хотите отдать беззащитных этому рыжему чудовищу по первому его требованию. Мы — Белые горы! Кто после этого будет верить нам? Теперь все будут знать, что горные лорды — слабаки и нам нельзя доверить ни жизнь, ни честь!
Диго, мой отважный Диго, светлое благородное сердце, как восхищалась я тобой в тот миг! Может быть, именно тогда лорд Этьер понял, что потеряет сына, если уже не потерял. Но он сделал попытку удержать:
— Дигеро, ты не должен вмешиваться в разговоры старших. Учись у принца Лэйрина сдержанности. Хотя ты, разумеется, прав. Мы обязаны защищать тех, кто хочет получить нашу защиту. Но мы не можем помогать против воли. Проблема в том, что миледи Хелина отказалась от помощи гор.
Теперь я во все глаза уставилась на матушку: как это — отказалась? Почему?
— Цена вашей помощи слишком высока для моего ребенка, лорды, — сказала королева. — Сначала я поговорю с супругом.
— Может быть, вы сначала поговорите со мной, матушка, какова эта цена? — тихо спросила я.
В трапезной повисло гробовое молчание. Я слышала только бешеный стук своего сердца. Нет, не только. В дверь постучали, и слуга доложил, что мастер Рагар просит лордов принять его.
Войдя, Рагар поклонился прекрасному собранию, выпрямился и скрестил руки на груди.
— От имени всех, — выделил он это слово, — белых вейриэнов, избравших меня своим посланником, я пришел сообщить вам, лорды, что белое воинство навсегда покинет эти горы в случае, если ультиматум короля Роберта будет удовлетворен.
Надо было видеть, как вытянулись лица этих самых лордов. В гробовое молчание был забит эффектный гвоздь. Бесстрастный Рагар покинул трапезную.
Дигеро просто лучился от счастья, когда его отец вздохнул и развел руки:
— Это невероятно. Впервые за всю историю они пошли против кланов, вмешались в дела лордов! Почему?
Я поймала загадочную улыбку бабушки и подумала, что без нее тут не обошлось. Тогда зачем она угрожала матушке чем-то ужасным? Эти проклятые интриги взрослых сводили меня с ума. У них политика, видите ли, а у меня — жизнь!
— Что ж, миледи Хелина, это меняет дело, — выдавил лорд Этьер. — Думаю, кланы согласятся со мной: теперь мы сделаем всё, чтобы отстоять вашего ребенка. Война так война, — и он, широко улыбнувшись, подмигнул сыну.
Его супруга, леди Зарина, впервые за вечер разлепила поджатые губы:
— Война? В нашем состоянии, когда кланы и в четверть не так сильны, как прежде? Северная Империя сотрет нас в пыль, и
