— Вашей вины в случившемся нет, мой принц. Мы тоже не знали, что вы — огненное дитя.
— Я нормальное дитя. Наверное, мне не надо было это пить, — я протянула бутылочку, всё еще сжатую в кулаке.
Сиарей взял, понюхал.
— Теперь понятно. Всё равно что в тлеющий костер бросить пучок соломы — вспыхнет мгновенно и жарко. Этот эликсир называют «корень солнца». Вам его можно пить, но не больше одной капли.
Небо опять потемнело: налетело еще шесть снежных вихрей. Стукнулись о землю, обернулись добрыми мо… белыми вейриэнами. Сиарей и его чудовища опустились на колено, приветствуя Рагара.
— Причину несвоевременной остановки можешь не объяснять, Сиарей, уже вижу, — сказал наставник, откинув со лба спутавшиеся черные волосы. — Кто его так? Король все-таки успел достать?
— Его величество случай. Эльдер дал принцу Лэйрину согреться «корнем солнца». Но у мальчика огненная кровь, и вот результат.
— Огненная? Этого не может быть, Сиарей. Король еще не передал силу наследнику, да и очищать ее еще надо, ту силу, прежде чем принимать, — слишком она грязная. Но Роберт каждый день накладывал чары, в том числе охранные, они и сработали. Правда, слишком поздно, — чуть улыбнулся Рагар, подошел к лежавшему, встал на колени и положил руки на изломанное тело. — Принц Лэйрин, прошу вас отвернуться, вам не надо видеть то, что я буду сейчас делать.
Туда не смотри, сюда не смотри, проворчала я про себя, поворачиваясь спиной и складывая руки на груди — признак крайнего недовольства вейриэна.
Позади разразилась маленькая гроза: на мокрой после снега траве отсвечивали вспышки, стоял треск, словно вскрывался лед на реке. У меня под лопатками так свербело, как будто там начали расти глаза — ужасно хотелось посмотреть.
— Все, теперь его можно донести, выживет, — устало сказал Рагар.
Я быстро развернулась на пятке и во все глаза уставилась на дивное существо, стоявшее на коленях над Эльдером, и узнала учителя не сразу. От него исходило мягкое жемчужное сияние, но не оно меня поразило. После Сиарея-то.
Рагар выглядел таким нечеловечески прекрасным, что дух захватывало.
Как-то, когда мне было лет пять, я уснула вечером на руках матушки, а утром она разбудила меня на вершине горы. Может быть, не самой высокой в Белогорье, но мне показалось — мы стоим на вершине мира, и дышать было трудно. Да я и забыла дышать от благоговения и восторга — такие открылись величие, мощь и простор, полный жемчужного утреннего света и нежных красок, игравших на белых склонах гор и плывших под ногами облаках. Вот то же ощущение я испытала, увидев преображенного наставника.
Через миг он потускнел и превратился в обычного сурового вейриэна. Нет, в очень, очень злого вейриэна.
— Кто разрешил вам повернуться, ученик?! — поднялся Рагар в ярости.
Ради того, чтобы увидеть столь яркую эмоцию на обычно бесстрастном лице ледяного воина и то, каким удивительным оно только что было, стоило прожить это страшное лето, решила я.
— Вы когда-нибудь научитесь хотя бы слушаться меня, Лэйрин, не говоря уже обо всем остальном?
— Но вы же сказали — уже все. И я подумал…
— Пока я ваш наставник, думать буду я! А вы — слушаться!!!
— Ага. Ой, а Эльдер — снежный дракон? Какой хорошенький! — провела я немедленную рокировку, спрятавшись за Сиарея.
Полурастаявший сугроб по имени Эльдер в самом деле выглядел значительно лучше, даже дыры на крыле исчезли и четко обозначились симпатичная рогатая морда и шикарный гребень.
— Сочувствую вам, господин, — хохотнул Сиарей, да и все его воинство заулыбалось, по крайней мере, я предпочла принять за улыбки их устрашающие оскалы.
Рагар проигнорировал непрошеное сочувствие и, остыв до привычной ледяной корки, приказал всем пошевеливаться.
В Белогорье мы добрались удивительно быстро.
Доставив меня в наш горный замок, уже не выглядевший столь разрушенным, хотя и без прежнего волшебного великолепия, Рагар сразу уехал вместе с Сиареем. Вместо себя он оставил вейриэнов, добавив еще два десятка воинов и назначив мастера по имени Морен моим учителем. Гонял меня новый мастер еще беспощаднее.
Королева Хелина за лето, проведенное в предгорье, почти поправилась, но она все-таки надорвала силы: магии в замке стало куда меньше. Не горели световые шары, не блистала позолота деревянной резьбы, пропали гобелены и картины. Белый камень
