сразу понял, что теперь связывает меня с королем, едва увидел нас в зале совещаний.
Совещание Роберт организовал сразу же, как вернул меня во дворец. Решил расставить точки над рунами, чтобы прекратить слухи об опале наследника.
Принц Игинир вошел стремительно и словно споткнулся, замерев. Душа замерзла от жуткого взгляда его в один миг помертвевших глаз. Вот если представить тонкий, еще прозрачный лед на озере, и под ним внезапно всплыл утопленник и прижался лицом к тонкой грани — такое было ощущение, страшное, ирреальное.
Рамасха тут же отвернулся, сжав губы в нитку. Король поднял бровь, усмехнулся этак зло и с превосходством, как поверженному сопернику, но тоже промолчал.
Принц забрал мои рисунки предполагаемого места гибели Рагара, поставил на столешницу мою черную королеву — ту самую, которую наставник похитил после моей нечестной игры, — и ушел, ни слова не сказав.
Черная королева…
Рагар ничего не делал просто так. Почему он передал ее не мне в руки, не вейриэнам, а северянину, чужаку? «Ваш ход, Лэйрин», — как наяву, услышала я его мягкий голос. Ход королевой. Дьявол, ненавижу эти загадки наставника! И уже не спросить его… Но почему через Рамасху? Не потому ли, что он — принц Севера, а Темная страна сейчас находится на их западном побережье? Значило ли это, что я совершила ошибку, согласившись на сделку с Робертом, и только приблизила зло? Если так, то предупреждение опоздало.
Король свернул совещание. Когда все удалились, он, покосившись на меня, нахмурился.
— Что с тобой, Лэйрин? У тебя такие глаза, словно перед тобой призрак.
— Можно сказать и так, — я пальчиком коснулась короны на фигурке из черного агата.
— Да, все забываю о просьбе Рагара отдать тебе это, — Роберт поставил рядом с черной… мою белую королеву, давным- давно конфискованную наставником при сходных обстоятельствах и которую он пять лет зачем-то таскал в кармане.
Я не сдержала улыбку, а в душе потеплело. Рагар! Он нашел способ дать мне наставление даже после смерти, словно предвидел или просчитал все заранее. И Рамасха, и Роберт предлагали мне один и тот же ход — обряд айров. Но белая королева у Роберта, значит, я сделала правильный выбор. Какая радость.
— Вы ведь не просто забывали отдать ее, сир? — спросила я.
— Не просто, хотя и не знал о черной королеве у Рамасхи. Я не хотел, чтобы что-то повлияло на твой выбор. Впрочем, — усмехнулся он, — если бы ты выбрала неправильный вариант, я бы сыграл королевой.
Игроки. Вокруг меня сплошь игроки, а я могу не успеть научиться… Но думать я еще способна, не так ли? Из разыгранной комбинации с двумя шахматными фигурками следовал вывод: Рагар знал, что не вернется. Потому и забрал перед самым уходом черную королеву, чтобы сыграть чужими руками.
Но почему он отправился в заведомую ловушку, если знал? Это не его, стража Белогорья, высший долг — гнаться за врагом равнинного короля, презираемого всеми горцами! Или наставник запланировал свой уход? С него, вечного, станется. Какую сделку он заключил с Робертом? За что продал свою очередную жизнь?
Мысли метались, как куры в курятнике, куда залезла лиса, и ни одну я не могла поймать и додумать.
— Ваше величество, о чем вы договорились с моим наставником? — я подняла глаза на Роберта. — Ради чего он умер? Он знал, что не вернется.
Король, поднявшись, отошел к окну, сцепил пальцы у лица.
— Умеешь ты выбирать вопросы… Он не мог знать. Впрочем, может быть, как-то он и чувствует темных. Шестнадцать лет назад, когда вейриэны сопровождали Хелину и новорожденную тебя в горы, Азархарт напал на вас в предгорье, но сумел захватить только Рагара и семь лет держал его в плену. Мертвым.
Я попыталась представить, что пережил наставник, и содрогнулась. Но пришла в себя, поняв, как умело Роберт увел разговор в сторону.
— Это все очень интересно, ваше величество, но позволено ли мне узнать, какую сделку вы заключили?
— Нет. У договора две стороны, и это не только моя тайна. Одно скажу: наше с Рагаром соглашение выгодно и Белогорью, и моему королевству в целом, и тебе. Твое обучение и защита огненным даром — часть договоренности, — он прищурился на шахматные фигурки. — Белая и черная. Символично. Если Белые горы пошли на огромный риск и оставили тебе жизнь, Лэйрин, то это наводит на очень интересные мысли… Что в тебе может быть такого, что они не хотят терять? Не заперла ли Хелина в тебе родовой дар дома Грахар? — и он широко улыбнулся, уловив мое смятение. — Что ж, тогда понятно. Тринадцатый великий дом — большая потеря для кланов.
