- Мне показалось, что вам страшно, и вы просто застыли в изумлении, словно ушли из этого мира. Мне показалось, действительно показалось, что вы вот-вот покинете этот мир, или вам хотелось просто убежать, скрыться куда-то.
- Нет, постойте, - остановил его я, - вы так это говорите, словно гипнотизер, и я верю в ваши слова. Но гипноз меня не берет. Во мне просто проснулся страх и я подумал или мне показалось, что от вас исходит опасность. И если мы договорились говорить только правду, то я продолжу, вы когда-нибудь были в репродукции старинных церквей?
- Я часто ходил в музей. Мне как то было не по себя в этих репродукциях церквей. Я не мог там долго находиться. Не знаю почему, но мне там становится дурно.
- Вот и я об этом, - продолжал я развивать тему, - там я видел картину изгнания падшего ангела из рая. И вот такие же чувства я испытывал, когда смотрел на нее. Те же чувства, которые испытал несколько минут назад. Как вы мне это объясните?
Он повертел головой с мозгоколбой, словно искал в комнате кого-то, кто поможет ему дать мне объяснения. Но потом опустил голову и тихо промолвил (естественно, на радио волне) –
- Я не знаю, что сказать, и уверен, что вы мне поможете найти ответ на многие мои странности.
- Спасибо Алекс, а я то, что я мог некоторых неприятностей. Теперь я понял, что я совсем не причем. Спасибо, вы мне спасли душу, - не знаю за что, но Ихнен благодарил меня, словно ребенок, получивший конфетку.
Я сначала не понял, за что он меня благодарит, принял это как общую благодарность за работу. Да ради! Может, даже за то, что я веду себя с ним культурно и наше общение вызвало в нем приятные эмоции.
- Ну что вы, Ихнен не стоит меня так благодарить, - нашел я что ответить, - может, преступим к тестам? Я буду очень рад, если вы мне скажите, что видите на этих рисунках, - я открыл альбом и выбрал первый попавшийся текст-рисунок и протянул его Ихнену.
- Если вы считаете, что я скажу что эта мазня шедевр, то вы глубоко ошибаетесь. Этот рисунок не вызывает во мне восхищения. Я не желаю развивать тему и говорить, что вижу розовых слонов, бродящих среди пустыни в поисках пищи, - медленно и четко ответил Ихнен, на что я был крайне удивлен, ибо знал название рисунка «Розовые слоны в поисках пищи среди пустыни», хотя я, честно говоря, сколько не всматривался в картину, не мог найти там розовых. Да что слонов, где там пустыня - для меня оставалась загадкой.
- Сер, вы раньше видели эту картину?
- Нет, а что, - насторожился Ихнен, и снова начал вертеться в кресле.
- Да так, вы правильно произнесли название картины. Художник, когда ее писал, видел там как и вы, розовых слонов среди пустыни, но честно говоря впервые в моей практике вы там увидели слонов и пустыню. Либо вы знали название или знакомы с творчеством этого художника, как его, Лавинин, что ли?
- Нет, сер, - настало время удивляться Ихнену, - я, честное слово, никогда не слыхал имени Лавинини, или как вы там его назвали?
- Вы хотите сказать, что когда художник писал картину то, сам того не подозревая, закодировал название мысленно, и эти мысли навеки запечатались в слое краски. Я действительно вижу хаос, абстракцию на картинке, и сам не знаю, как пришло название мне в голову.
Я подскочил со своего кресла. Не понятно, что вызвало во мне такую реакцию.
