ползать, к спящим особенно тянутся – остановятся у кровати и смотрят, часами могут смотреть. Собаки их сторонятся, кошки на них шипят, а другие младенцы в их присутствии начинают так горько плакать, как будто бы увидели саму смерть. Но это ненадолго, затем в нежити просыпается сознание, и каждый день он чему-то новому учится, и за год может десять лет прожить.
Проходит время, и вот уже возвращенца от обычного человека не отличить – только вот сильнее он, хитрее, намного быстрее думает и знает, как повести за собой толпу. Конечно, все это только легенда, да и та быльем поросшая – все, кто верил в чудодейственную мощь лесного болота, давно спят в гробах, а вновь родившихся такими сказками уже не удивишь.
Но если кто из чужаков попадает в те края, местные сразу же его предупреждают: лес за три версты обходи стороною. Даже не смотри на верхушки его елей, до того разросшихся, что иногда кажется, они атлантами небо подпирают; а коли ночью тебе померещится детский тоскливый плач, то заткни уши и ставни плотнее закрой, ни с кем об этом не заговаривай, на зов не иди, и да минует тебя беда.
