во владение наследством лишь после смерти жены генерала, Христины Матвеевны (Христины-Регины). Дочерям же (Софье, Елизавете и Анне) по данной духовной в земельных владениях было полностью отказано («совсем дела нет») [88] .
Из текста завещания следовало, что господином Ирины Яковлевой в недалёком будущем мог стать Иван Абрамович Ганнибал, так как именно к нему, по воле завещателя, отходила Суйда «со всеми ж ко оной мызе принадлежащими деревнями, что в них имеется мужеска и женска пола душ» [89] .
По неясным причинам принявшие участие в процедуре составления Ганнибалова завещания не указали Ибрагиму на то, что подписанная им бумага вряд ли будет иметь юридическую силу: ведь она следовала нормам Петровской эпохи (в частности, установлению 1714 года о майорате), столь любезным арапу, которые были, однако, отменены высочайшим указом 1731 года. Оттого и раздел ингерманландского имущества между наследниками Абрама Петровича произошёл спустя несколько лет совсем не гладко, не по сценарию упорствующего генерала.
Христина Матвеевна Ганнибал скончалась в феврале или марте 1781 года [90] . А 14 мая того же года завершил свои дни (вследствие «главной» болезни) и восьмидесятипятилетний Абрам Петрович [91] . Супруги, прожившие бок о бок сорок восемь лет, были, по-видимому, и похоронены рядом, в суйдовском храме или подле него.
Тогда же произошли важные события в жизни Ирины Яковлевой: она была засватана и обрела мужа, а вместе с мужем, как потом выяснилось, — своеобычную линию судьбы.
В конце зимы Ирину, которой шёл двадцать третий год, выдали замуж за крестьянина из Кобрина Фёдора Матвеева. Вероятно, жених был старше невесты на два года [92] .
Венчались они всё в той суйдовской церкви Воскресения Христова, о чём в метрической книге храма за 1781 год (в части второй — «О бракосочетавающихся»
Других достоверных сведений о замужестве Ирины как будто нет. Но существует стихотворный текст Пушкина, который можно использовать в качестве комментария к суйдовскому браку 1781 года.
В декабрьском письме 1824 года, адресованном одесскому чиновнику Д. М. Шварцу, Пушкин мимоходом сообщил, что его собственная няня является «оригиналом няни Татьяны»
