Москва
Они шли огромной толпой, не торопясь. Чувствовался запах ярости, который довольно часто перерождался в крики о ненависти к Солнцеву, Московии, Конфедерации. Вся улица была занята людьми, от края до края. Все шли строгим шагом, иногда кто-то пробегал мимо, зацепляясь плечом, ища кого-то в толпе людей. С каждой минутой их становилось больше и больше: некоторые выглядывали из окон своих домов, крича в ответ, некоторые выбегали из своих квартир, чтобы присоединиться к своим согражданам. Порой кто-то выбегал вперед, брал камни и кидал их в окна, кто-то вырывал мусорные бачки и кидал их в витрины магазинов и офисов. Так люди выплескивали свою ярость.
В толпе была уверенность, что сегодня совершится история. Что сегодня режим Солнцева будет свергнут.
Олеся шла в середине толпы, держа за руку свою сокамерницу. Ее все-таки звали Яна. Олеся часто оглядывалась по сторонам и была в недоумении. Нет внутренних войск, их никто не сдерживает, на улице только толпа.
Она толком не осознавала, что происходит. Череда событий была настолько быстрой, что в реальной жизни такое течение казалось невозможным.
Они сидели молча в камере, смотрели в темноту, как вдруг раздался оглушительный рёв, и один из мужчин набросился на второго и стал избивать. Олеся взвизгула, но ее визг не был слышен. Ее визг утонул в потоке крика и гула, который поднимался в тюрьме. В каждой камере, словно по указанному времени, один заключенный набрасывался на другого и развязывалась драка. Через секунд тридцать тюрьму пронзил звук сирены. В коридорах было слышно, как тяжелые сапоги охраны бегут по бетону. Олеся подошла близко к тюремной решетке и встретилась взглядом с одним из надзирателей. Он остановился, быстро протянул руку в карман своих брюк, достал оттуда маленькую белую карту и прислонил ее к решетке. Миг – раздался щелчок, тюремная решетка открылась. Надзиратель также быстро убрал карточку в карман и побежал дальше, остановившись перед очередной камерой, чтобы прислонить ключ.
Олеся стояла в недоумении. Ничего не сдерживало ее, можно бежать из этого места. Но она стояла, словно залитая в бетон. Стояла и не понимала, что делать. Как вдруг ее ладонь взяла сокамерница и тихо прошептала: «Бежим! Мы сегодня свободны». И потянула ее за собой.
Яна бежала впереди, вытянув правую руку назад, чтобы Олеся не потерялась, позади бежали двое мужчин из их камеры. У одного капала из носа кровь, у другого была рассечена губа. Но боли они не чувствовали. Единственное, что в них сейчас кричало - адреналин и решительное убеждение действовать.Они были не одни – все больше и больше заключенных выбегали из камер и стремились к выходу. Охрана же металась от камеры к камере, но никто из них не делал выстрелов и никто из них не останавливал мятежных заключенных.
- Нас убьют, мы не сможем выжить, - прокричала Олеся впереди бежавшей Яне.
- Нас никто не тронет, охрана сегодня вывезена на учения, как и в других четырех тюрьмах. А кто остался, тот давно сотрудничает с Крымом. Мы знали, когда устраивать мятеж, - также прокричала Яна назад.
- И куда мы теперь, мы уедем из Московии? – с надеждой спросила Олеся.
- Не так все будет, милая. Вначале мы скинем Солнцева и его друзей в пропасть. И бежать никуда не надо будет.
- Как мы это сделаем?
- Просто следуй за мной. Одна ты пропадешь.
