что-то около часа, когда я решилась с ним заговорить.
-- И куда мы теперь?
-- В Калугу. Там, думаю, нас меньше всего ожидают увидеть. Хотя, сейчас вряд ли кому-то есть всерьез до нас дело. У них там забот должно хватать.
Он покосился на указатель «Обнинск» и свернул в сторону центральной его улицы. Я не поняла сначала, что ему понадобилось в этом городе, и почему не поехал прямо по шоссе до Калуги. Но потом заметила его интерес к кафе и сообразила, что решил здесь пообедать.
-- Мне нужно подкрепиться. – Подтвердил мои догадки своими словами и остановился рядом с вывеской ресторана. – Слишком много сил потратил на тебя сегодня, радость моя. Тебе тоже не помешает чего-нибудь съесть. И убери с лица это кислое выражение, не то придется дольше здесь задержаться и снять номер в одной из гостиниц. Ты этого хочешь, Киса?
После обеда настроение Макса улучшилось. Он вел машину без спешки, приоткрыл окно со своей стороны, посматривал по сторонам и комментировал понравившиеся ему пейзажи или архитектурные особенности проезжаемых нами населенных пунктов. Я радовалась за него, вспоминая старую поговорку: чем бы дитя не тешилось, лишь бы не плакало. В нашем случае простая занятость наблюдениями окружающего отвлекала его от накопившейся агрессии. А чтобы она не выплескивалась, я была заинтересована, как никто другой. Вот так и протекал наш переезд в другой город: я помалкивала, уткнувшись в окно, а Макс разглагольствовал на разные темы, считая, что я всю ту чушь с благодарностью впитываю.
Ужинали мы уже в Калуге. Сняли номер в гостинице, забросили туда вещи и спустились на первый этаж, где располагался небольшой ресторанчик. После этого Макс пожелал прогуляться по вечернему городу. Я, конечно же, его сопровождала. Мы неспешно продвигались по улицам, а потом нашли приятное место, где имелись скамейки с красивым видом, и решили немного посидеть передохнуть. У меня была надежда, что смогу и дальше насладиться тишиной, раз Макс по большей части был задумчив и молчалив этим вечером. Но она не осуществилась, и, мало того, он опять решил заговорить о событиях этого утра.
Ему быстро надоело сидеть на лавке прямо, перевернулся в мою сторону и закинул руку на деревянную спинку так, чтобы легко мог дотянуться до моих волос. Сначала, и совсем недолго, он в молчании поперебирал пальцами их пряди, а потом, уже второй рукой, отвел волосы от моего лица, чтобы лучше мог его наблюдать.
-- Как бы я хотел проникнуть в эту хорошенькую головку. – Скривил губы в усмешке. – Много лет уже держу тебя при себе, а так и не научился читать все твои мысли. Нет, многое мне теперь в тебе понятно. Но я хотел бы знать все, все твои мысли до самой последней. Как думаешь, это станет возможным?
-- Зачем тебе это? Это же скука смертная.
-- Не скажи, Киса. В тебе всегда было полно женского коварства.
-- Брось! Это не про меня.
-- Нет, милая, я знаю, что говорю.
-- Хорошо. Ты всегда прав. Только есть мнение, что женщина не должна быть прочитанной книгой. Что про это скажешь?
-- Некоторые твои загадки выходят мне боком.
-- Только не говори, что желаешь спокойной размеренной жизни.
