-- Да ты провидец, Макс! И просто читаешь в моей душе.
--А ты просто дура, если возомнила, что сможешь жить без меня.
-- Ну вот, опять, дура! Второй раз за день. Я дура! Ура! Наконец-то, я это поняла. Теперь у меня все наладится. Дай мне, Макс, чего-нибудь покрепче.
-- Хватит с тебя. А то в постели совсем от тебя не будет толку. Да и завтра ты нужна мне свежей. Ты еще помнишь, какой завтра день?
-- Какой? Обыкновенный. Как всегда. Мы выходим с тобой на тропу войны. Что в этом особенного? Ну, станет завтра или послезавтра на одного мужика в этом мире меньше. Что с того? А по этому, «объекту», даже никто не заплачет. Почему? Да некому! Трудоголик! Не создал ни семьи, ни детей. Есть, правда, мать… А у тебя, Макс, мать есть? Почему я раньше это у тебя не спрашивала?
-- Спрашивала. Но ты такая дрянь, что интересовалась этим просто так, от нечего делать. От этого и не помнишь сейчас.
-- И что ты мне ответил?
-- Что я из детского дома. Если мать еще и жива, то мне об этом не известно. Еще вопросы есть? Лучше бы их не было. Злишь ты меня сегодня, Алекс. Так бы и врезал по твоему красивому лицу. Но сегодня нельзя. У нас «объект». А может, послать все к черту, как год назад сделала ты?! Только я не стану канючить про семью и детей. И, тем более, заводить блохастых псов, вместо этой самой семьи. Знаешь, чего хочется мне? Если бы не «объект», я бы взялся, вот так, за твою шею, сжал бы, вот так, ее в руках. Тебе больно, Алекс? Не хрипи, скажи, что больно, чтобы отпустил… Так и быть, буду помнить об общем деле и моей к тебе привязанности. А то, так хочется, наконец, почувствовать хруст твоих позвонков, Киса. Так много моей крови испорчено тобой, что мне уже мало будет просто свернуть тебе шею.
Отброшенная его рукой, я приземлилась на подушки. Закашлялась и долго не могла прийти в себя, утирая слезы, помимо воли выступившие из глаз. Он лег рядом, вытянулся, с удобствами положив голову на согнутую в локте руку, чтобы наблюдать за тем, как стану всхлипывать и хватать ртом воздух, пока не выровняю дыхание совсем.
-- Тебя не волнует, что на шее останутся следы от твоих рук? – Это первое, что смогла потом произнести.
-- Нет. Придумаешь что-нибудь. Ты всегда можешь выйти из любого положения. Когда надо, можешь неплохо соображать. Оденешь что-нибудь такое… А мне будет приятно знать, что на твоем теле есть след от моих рук.
-- И где ты станешь ночевать? Решил осчастливить меня этой ночью своей любовью? Или все же проведешь ее, напоследок, с женой и новорожденной дочерью?
-- С тобой, моя радость. Иначе, зачем бы мне было тащиться в такую даль в этот час? Отныне, вся моя любовь принадлежит только тебе. Но ты меня знаешь, я про это не стану долго говорить, лучше перейду к делу. Как ты на это смотришь?
-- Это было неизбежно. Так что же тянуть? Как видишь, я уже готова, уже вся лежу в кровати.
-- Замечательно. У нас снова взаимопонимание.
Хорошо, что на следующий день погода была холодной и сырой. Почему меня это радовало? Все было просто: мне надо было скрыть синяки на шее, а для этого лучше всего подходил свитер с высоким воротником. Именно его и надела, когда собралась в
