кузнецу суть своего заказа. Так у него появились топор и меч.
– Хошанская работа, – признала Мерт.
Добыв оружие и скопив немного деньжат, берсеркер нанялся матросом к купцу, чей корабль шел в бухту Сомма. Через несколько месяцев Леннарт увидел Бронхельм.
– А как ты стал Сдвигом? – перебил рассказчика Вестас.
– Это произошло позже, – хмыкнул северянин. – В Типре повздорили вожаки двух банд. Один из них нанял меня. Те, кто выжил, стали называть меня Сдвигом.
– Постой, – вступил в разговор Грорг. – А как ты в Типре оказался?
Тут все просто, отмахнулся Сдвиг. Мать умерла, семья отказалась от блудного сына окончательно. Фроди постарел и завязал с набегами. Вот и пришлось скитаться по миру, искать счастья.
– Ты наемник, – догадался Вестас.
– Как и многие из вас, – отрезал Сдвиг.
Коэн вздохнул.
Сложно понять отца, решившего отречься от сына лишь по причине «неправильно» выбранной профессии. С рождения Сдвиг был воином, но никто не пытался в нем это разглядеть. Посредник задумался над тем, что родители пытаются лепить своих отпрысков по неким лекалам, делать из них подобия себя. Это глупо, наверное. В семье художника может родиться гончар, в семье корабела – берсеркер. Так бывает. А вот второго шанса на примирение жизнь может и не дать.
– Знатная похлебка, – похвалил кашевара Трибор.
Грорг благодарно кивнул.
– Знаете, – вдруг сказал берсеркер. – Я больше всего в жизни мечтаю о том, чтобы вернуться в Китовую гавань. Я приеду к отцу и скажу: «Папа, ты был прав. Я не построил ни одного корабля, не посадил ни одного дерева. Я только черепа кроил да руки отрубал. И вот я здесь. Я пришел строить корабли и сажать деревья. Прости меня».
Все притихли.
Никто не ждал от Сдвига такого откровения. Лишь Коэн усмехнулся в бороду: а ты молодец, парень. За годы скитаний ты кое-что понял.
– Доедайте похлебку, – нарушил молчание Грорг.
За спиной Коэна кто-то стоял.
Посредник ощутил присутствие и обернулся. Гримлиэль поманил союзника взглядом – нужно поговорить. Коэн отставил миску, встал со своего «насеста» и шагнул в сгустившуюся городскую тьму.
– Что случилось?
Они стояли в тени исполинского храмового купола. В Китограде произошли какие-то перемены – это посредник сразу понял.
–
Внутри похолодело.
– Уверен?
Гримлиэль укоризненно взглянул на собеседника.
– Обижаешь. Я хорошо знаком с работой жнецов.
– Сколько их?
Коэн понимал, что пять-шесть жнецов уложат половину собравшегося в Китограде войска. Если не всех. К счастью, жнецов во Вселенной очень мало.
– Пока один, – неуверенно произнес магистр. – Но это не значит, что другие не подтянутся.
Коэн тихо выругался.
– Показывай.
Волшебники зашагали сквозь полуночный город. Тех, кто собрался у костров, они не тревожили. Жнецы не любят огонь. Эти порождения неведомых измерений охотятся в кромешной тьме, поодиночке вылавливая своих жертв. Пойдет кто-нибудь за угол отлить – и не вернется.
Не сговариваясь, маги зажгли набалдашники своих посохов. Во-первых, жнец сразу не сунется, во-вторых – ноги можно переломать в выбоинах китоградской мостовой.
Никто не знал, откуда явились жнецы. Если у этих созданий и была родная планета, они сами забыли, где это место находится. Жнецы странствовали по мирам изведанного космоса, спокойно перемещались в альтернативные Вселенные и умели жить в
