Меж тем драконы приземлились на холм, и изнутри появились трое. Женщина с пышными черными волосами, мужчина среднего роста в черном плаще с капюшоном и яркая фигура во всем белом, с жезлом и кроваво-красным камнем на груди. Камнем, напоминавшим вырванное из плоти сердце. Сердце, которое не могло чувствовать, могло лишь давить. Действительно, по построениям обессмерченных и нежити прокатились волны восхищения, повернулись тысячи голов, множество глаз смотрели на обладателя Полиарха.
Казалось, вокруг того холма, где стоял Моандор, нарастал какой-то астральный шум. Будто все обессмерченные, вооруженные пиками, топорами и мечами, зашептались между собой. Потом Моандор взмахнул своим жезлом, и установилась потрясающая тишина, она давила на зрителей куда больше предшествующего гула. Даже исполинский Грот-Мог на вершине Ато-Моргула перестал реветь и, свесив вниз голову, всматривался в крошечную белую точку среди серо-черной толчеи тел.
Тамикзалла оправила кожаный корсет и, широко расставив ноги, встала по правую руку главы Совета. Моандор поднялся на каменный помост, кончавшийся отвесным обрывом. Дракис отступил назад, сдвинул с головы капюшон, и западный ветер растрепал его длинные седые волосы.
Неподвижное, мертвое и обветренное лицо главы Темного круга вдруг оживилось. Челюсть двигалась назад и вперед, будто что-то пережевывая. Громкие речи на открытом месте были ему в новинку, он больше привык к шепоту Колдсоула. Нойон посмотрел на соседний холм, там никто не мог усидеть, все стояли у края, расталкивая друг друга. Он отлично их видел: Нагаш, Тант, Видомина, Пти, Вокиал – враги и временные союзники. Пять пар истинных горящих глаз кололи его, он отвернулся и снова смотрел на толпу. Люди, минойцы, орки, скелеты и зомби. Тысячи, сотни тысяч, до самых краев перевала и отрогов гор сплошное, чуть шуршащее море тел. Нагаш постарался на славу, хороший задел и приманка для северных старцев.
– Воины, – вскричал нойон, – сегодня тот день, о котором вы столько слышали и которого так ждали, наступил. Сегодня начинается отсчет нового времени, и это будет ваша эпоха. Эпоха бессмертных. Могучая рука Арагона, известного вам как Белый круг, держит страны эльфов, людей и всех обитателей севера в оковах страха и невежества. Пришло время освободить их и приблизить к истине. Облагодетельствовать их правдой, что идет от самого Хаида. Поможем порвать оковы страха смерти! Оковы, что давят на всех и каждого там, за этими горами! Мы заставим их ценить жизнь и знание, творчество и мощь, ради которой мы пришли в этот лучший из миров! Вы сейчас передо мною не манипулы невидимой десницы древнего бога, но сами вершители судеб! Вы сами боги, ибо в этом верховный удел бессмертного – стремиться познать истину! Те, кто падут в огне белых магов, будут навечно воплощены в нашей памяти. Смерти не будет больше, вы вернётесь в новый, дивный, благоустроенный на благо всех мир! Мир всеобщего благоденствия, процветания и знания! Слава Хаиду! Этот мир принадлежит нам! В бой, до победы! – Нойон вскинул руки и, у него за спиной, ярким ореолом возникли красные, белые и желтые столбы света, ударившие в затянутое дымкой небо.
Обессмерченные исступленно вопили: «Слава Хаиду, слава императору!» Они бы смешались в единое море и расстроили порядок вокруг холма. Но по заранее установленной Нагашем договоренности, этот момент и правда стал началом похода. Командиры отрядов: от мелких когорт до огромных легионов кричали на своих подчиненных, призывали к порядку, им на помощь спешила немногочисленная, но всегда верная нежить.
На краях построения то и дело опускались костяные драконы. Набирая группы в пятьдесят-семьдесят воинов, они, спешно махая крыльями, скрывались за первой грядой Пепельных гор. Затем первый легион обессмерченных, более-менее приведенный в порядок от экстаза после речи Моандора, твердо начал марш в сторону центрального перевала к западу от пика Арайан-Дол. По краям построения, с грохотом волоча зеркальную броню, двигались драконовы големы. На каждого из монстров приходилось по пять вампиров своеобразного экипажа.
Под порывом ветра плащ обвил тело Моандора, но тот, не закрываясь, обернулся лицом к потоку. Его лицо светилось уверенностью.
– Ты чувствовала ауру? – спросил он у Тамикзаллы.
– Нет! – мотнула колдунья черными прядями.
– А ты?
– Нет! – гордо качнул головой Дракис.
– Именно. Её не было, я не творил чар, – усмехнулся Моандор. Слишком стал задираться, подумал он о моргуле. Видит, что я всюду его с истинными таскаю, но это и хорошо, таким он мне и нужен.
Втроем они взошли на дракона, тот поднялся в воздух, двое других остались на том же холме. Пролетев всего полмили, они прибыли туда, где их ждали остальные нойоны. Пройдя к семи креслам, Моандор сделал пасс рукой, и Дракис, потупив взор, встал в ряд с рыцарями смерти, несущими не дремлющую стражу по периметру возвышения. Дальнейший путь ему был закрыт.
Нойоны вскинули руки.
