стал тем, кто я есть.
– Что, хочешь сказать, что в четырнадцать лет понял, что на самом деле произошло, и начал придумывать изощрённый план мести тем, кто сотворил все это с нашим миром? – не без сарказма спросила я.
– О, моя история отличается от всего, что ты можешь себе придумать, – вновь оскалился Трой, и в его глазах сверкнуло уже так знакомое мне безумство.
Я непроизвольно сглотнула.
– Вы поэтому и подружились с Астом, так? – чуть тише спросила я. – Потому что оба хотели ото мстить.
– Отомстить? Это глупое слово. Я хочу вернуть этому миру божеский вид, – криво усмехнулся метис.
– И ты, конечно, уверен, что знаешь, каким должен быть мир, – сарказм вновь вырвался и залил ядом все мои слова.
Как такой изломанный человек, как Трой, может быть уверен в том, что хорошо, а что – плохо?
– От скверны можно излечиться. Это факт. И не просто излечиться – можно вывести этот вирус из нас. Вывести его так же, как когда-то ввели.
Я прищурилась.
– Если это действительно возможно, то почему так до сих пор не сделали? – спросила недоверчиво.
– Глупая, наивная Покахонтас. – Трой покачал головой, глядя на меня даже с лёгким сочувствием. – Неужели ты думаешь, что те, кто это сделал, сделали это случайно?…
Я молчала.
– Или ты думаешь, что смертельно опасный вирус сам по себе вылез из пробирки и уничтожил весь прошлый мир? – продолжил он, а его взгляд становился всё более пристальным и холодным. – Или ты думаешь, что, после того как он «вылез», его просто не смогли деактивировать, выпрыснув в атмосферу антидот, чтобы спасти миллионы людей от мучительной смерти?
Я молчала.
– Что ты вообще знаешь о Мире После? – процедил Трой.
– Полагаю, что ничего, – тихо ответила я, – но я не хочу брать на себя ответственность и решать за всех выживших, каким должен быть новый мир.
– Решать? Ты? – Трой усмехнулся. – Ты никогда не будешь ничего решать. Ты способна только бежать от невидимой угрозы, закрывая глаза на тех, кто не может бежать так же быстро, как ты, – его слова неожиданно больно ударили по моему сердцу; я сжала зубы и опустила голову – слишком яркой была картина нашей первой встречи… притом что Трой тогда выполнял приказ Централи, а я… я просто отвернулась от всех жителей Десятки; Трой позволил мне осмыслить сказанное, а затем продолжил: – Я предлагаю тебе остановиться, отдышаться и задуматься. Ты попала на эту базу, тебе не нужно беспокоиться о том, что тебя ищут, или о том, что тебя могут сожрать заживо. Дай себе возможность понять, кто ты есть.
– И кто я есть? – негромко спросила после недолгого молчания. – Удачный плод экспериментов. Не более.
– Ты пошла за мной. Ты доверилась мне. Почему? – Он склонил голову, глядя в мои глаза, а я неожиданно чётко поняла: тот ответ, который я могу озвучить… он не должен быть произнесён вслух. Не знаю, что в этот момент отразилось на моём лице, но Трой вдруг напрягся и свёл брови к переносице; затем резко подошёл ко мне и грубо схватил за подбородок, вынуждая поднять лицо и смотреть ему в глаза. – Нет, Покахонтас… – его голос теперь звучал тихо и вкрадчиво, – даже не думай об этом. Я никогда не смогу дать тебе того, что ты хочешь.
– Откуда ты знаешь, чего я хочу? – выдохнула, с трудом борясь с тупой болью, возникшей в моем сердце и теперь медленно расползающейся вязкой чернотой по всему моему телу.
– Я не способен… сделать кого-либо счастливым, – выдавил Трой, гипнотизируя мои глаза и словно пытаясь прорваться сквозь них в моё сознание. – Я могу только разрушать. Запомни это.
– Почему ты решил, что я не хочу быть разрушенной? – почти прошептала, не в силах оторваться от его глаз.
Некоторое время он смотрел на меня, крепко держа за подбородок, а затем резко подхватил на руки и вынес в коридор.
– Трой? – немного растерянно позвала его.
– Ты только выздоровела. Можешь простудиться, – сказал он, напоминая о том, что я всё ещё была босиком, да ещё и обмотана влажным полотенцем.
Однако его голос говорил намного больше: он ясно давал понять, что «та» тема для нас закрыта.
– Я сама способна дойти до комнаты, – сдержанно ответила, стараясь не думать о его руках на своём полуобнажённом теле.
– Уже находилась сегодня, – отрезал Трой; и я пришла к выводу, что спорить бесполезно.
– Аст не расскажет?… – негромко спросила, не глядя на него.
