войти.
А желающих была целая тьма – Грешники стекались к Восьмерке целыми толпами. Я не понимала, как мы сможем пробиться к воротам через… ЭТО.
– Бога ради, Покахонтас, включай уже мозги! – не выдержал Трой, затем резко развернулся в воздухе во время прыжка, схватил меня за шкирку и отшвырнул за ворота.
Поверху.
– Закрывай, Вельзик! – крикнула Барб, перепрыгивая последней.
Я, кое-как удержавшись на своих двоих, с удивлением смотрела на то, как зеленоволосый парень под пулями Троя уворачивается от рук ещё не подстреленных Грешников, запрыгивает на рычаг на стене и своим весом опускает его вниз, отчего ворота начинают медленно сдвигаться, отрезая от нас остальных зараженных и… любую помощь.
– Развлечёмся. – Оскалился Трой, разворачиваясь к тем, кто смотрел на нас бездумными, ничего не отображающими глазами.
Внутри Восьмёрки Грешников было едва ли не больше… а ведь среди этого хаоса ещё предстояло отыскать выживших людей… Выживших после нашествия Теней, не успевших спятить и ещё не съеденных Грешниками.
Прям сказка.
– Да вы – жадины, друзья, – раздался голос с ворот; я подняла голову и с удивлением обнаружила наверху Габриэля в распахнутой рясе, из-под которой блестела сталь, – хотели разобраться со всеми сами?
– Не любим делиться игрушками, – с азартом воскликнула Барб и, подпрыгнув в воздух, направила оба дула в лица ближайших к ней Грешников, а затем выстрелила, попадая тем прямо в головы и снося эти самые головы ко всем чертям!
Я пораженно уставилась на деяние рук своей любимицы, а затем и сама была вынуждена обнажить свои клинки, поскольку остальные Грешники решили, что наконец прибыл их ужин…
Всё закрутилось перед глазами – замах, удар, уклонение, замах, удар, второй удар, кувырок, легкое чувство досады за испачканную в крови форму, когда не успела уклониться.
Я никогда не сражалась в таком режиме, и теперь вся отдавалась процессу. Дамас вбил в меня основные навыки, но знания легли на подготовленную почву: хоть я и не понимала, зачем мне нужно было так много времени уделять физической форме, пока находилась в Том Месте – я вынуждена была следовать правилам и не задавать лишних вопросов. Эта привычка – не задавать вопросов, – была вбита в меня с самого детства, и я слишком поздно поняла, насколько пагубной она была…
– Неплохо, – похвалил Габриэль, оказываясь за моим плечом, – но ты слишком много суетишься и тратишься на каждый удар.
– Это что, наставление пастора? – сквозь зубы спросила я.
– Дружеский совет, – хмыкнул блондин и проложил себе дорогу из трупов, вырываясь из той западни, в которую нас загнали Грешники.
Я быстро оценила наличие оружия дальнего действия у членов отряда демонов (Вельз выводил из строя противников, метая им в головы небольшие металлические пластины, и при этом умудрялся не промазывать точно так же, как и Трой), но ещё более – поразилась тому, то творил Габриэль. То, как он управлял своим мечом… это было уму непостижимо. Выходит, все пасторы – профессиональные убийцы?… И… выходит, когда в Десятке блондин говорил, что сможет защитить женщин… он не врал? Он в одиночку справился с целой толпой новообращённых Грешников?…
Так вот почему Трой назвал меня тупицей. Ею я и была.
Я оказалась не просто в высшей лиге, я оказалась среди мастеров смерти.
Я слышала о них в Том Месте – взращённые Централью и обученные мастерству убийства, они были универсальными бойцами, умеющими обращаться с любым оружием. Их отбирали и обучали специально – для борьбы с Грешниками. В бою им не было равных.
Я думала, они – легенда.
Я была не права.
Обругав себя мысленно, едва ушла из-под атаки той, что раньше была женщиной, а затем едва не замычала от собственной тупости – на моих ногах были легкоступы, а я совсем ими не пользовалась. И Трой, и Барб, и Вельз спокойно уходили от нападения, перепрыгивая с земли на стены домов или головы тех же Грешников, и только Габриэль мог позволить себе оставаться на дороге, прорубая путь через тела.
И я.
